— Ну что ж, надеюсь, когда ты получишь свой стилус, сможешь повторить движения, — через несколько секунд продолжил он, как ни в чём не бывало. — Теперь клинок, — и он обошёл меня, направив оружие практически в своё сердце, оставаясь абсолютно беззащитным передо мной. Хотя, наверняка, это только так казалось со стороны, на самом же деле я видела, на что он способен.

Прочертив очень схожие с предыдущими символы, с небольшим отличием, он удовлетворённо кивнул, пробуя невидимый наконечник, не дающий рапире нанести смертоносный удар.

Себя он тоже не оставил безоружным. Задумчиво потрогав болтающуюся в ухе серьгу, он тут же убрал руку, нахмурился и прочертил в воздухе стилусом необходимые знаки. В пространстве проявилось изображение какого-то непонятного чулана, из которого к Иллиасу слеветировала такая же тренировочная рапира, как и у меня. И тут меня осенило.

Эврика! Как же я не додумалась раньше! Всего лишь и нужно, что найти именно то место, которое «открывалось» Максом из моей комнаты. Уверена, там есть множество интересных находок. И записка с угрозами от незнакомца, в которой упоминается камень Юслиф, и многое другое. Мне просто необходимо найти этот чулан.

— А как ты определяешь, какое место «откроется» при помощи заклинания? — заинтересованно спросила я.

Подозрительно глянув, Иллиас всё же объяснил, что заклинание делится на две части. Одна указывает, что нужно открыть пространство, а другая изображает тот якорь, который установлен для нужного места, чтобы как бы «притянуть» его ближе.

Замечательно, осталось понять, как найти «якорь».

Пока Иллиас, не обращая на меня внимания, создавал себе «экипировку» и проверял рапиру, мне всё равно нечем было заняться, и я решила хотя бы попробовать воспроизвести в памяти заклинание, начерченное Иллиасом, вдруг повезёт.

Сосредоточившись, попыталась вспомнить, как же выглядели знаки. Крепко-крепко зажмурилась, чтобы воображению ничего не мешало воссоздать картину месячной давности, но кроме темноты перед глазами ничего не было.

Я не сдавалась, словно художник пытаясь раскрасить пустой холст в яркие цвета воспоминаний. Внешний мир перестал для меня существовать, даже звуки не доносились до моих ушей. Я оглохла и ослепла. И именно в тот момент медленно начал проявляться силуэт Макса посреди пока не обжитой стандартной студенческой комнаты, его стилус, и даже первый росчерк, сделанный при помощи этого артефакта моим другом по несчастью, но всё это лопнуло, словно мыльный пузырь, как только я услышала громкий недовольный окрик, нависающего надо мной и трясущего за плечи Иллиаса:

— Ты что творишь, сумасшедшая!

Да, о том, что я не одна, забывать не стоило. Процесс слишком меня увлёк, лучше бы отложила на потом. Но зачем же так трясти, я прекрасно всё слышу.

Попыталась открыть глаза, но не тут-то было. Я снова перестала что-либо чувствовать. Вместо Макса начали являться новые картины, и это был кромешный ад, затягивающий своими ужасами в глубокую чёрную бездну из которой нет возврата.

Все мои ожившие страхи в одном не заканчивающемся сне. Я бултыхалась в вязком болоте, которое забирало жизнь по крупицам, я это чувствовала, а рядышком, в пределах вытянутой руки, тонули окровавленные, израненные родители, смотревшие с немым укором. Я попыталась дотянуться, но снова и снова натыкалась на жидкую, вязкую массу, больше похожую на липкий, издающий запахи разложения коричневатый кисель. Внезапно я нащупала что-то, подняла вверх и дикий беззвучный крик вырвался изо рта. На облезающих ошмётках волос висела практически разложившаяся голова, глядящая пустыми глазницами.

Всё прекратилось так же внезапно, как и началось. Словно молния прошила насквозь. Картинка раскололась, и осыпалась мелкими стеклянными частичками, чувства начали возвращаться постепенно. Сначала слух, затем обоняние, тактильные ощущения, а затем я смогла открыть глаза.

Каково же было моё удивление, а затем и возмущение, когда я поняла, что меня наглым образом целуют, прижав к себе так, что в лёгких практически не осталось воздуха. Я машинально открыла рот, чтобы одернуть наглеца, и Иллиас этим воспользовался, его язык проник внутрь, лаская и приглашая меня присоединиться к нему в безумном, обжигающем танце.

Почти поддалась, тая от наслаждения. В сознании мелькнуло, что я собиралась держаться подальше от него. В последней попытке сохранить остатки холодного рассудка, руки потянулись, чтобы хорошенько огреть парня по спине, но наткнулись на струящиеся, рассыпавшиеся каскадом тёмные волосы, на удивление шёлковые и мягкие. И я пропала, обняв того, кого недавно ещё собиралась оттолкнуть.

Первым смог прекратить это безумие он. Я тяжело дышала, словно пробежала целый марафон, и пока приходила в себя, этот, даже слов подобрать не могу, кто, совершенно спокойно, словно ничего не произошло, холодным промораживающим тоном прокомментировал:

— Впредь, думай, что делаешь! Перед тем, как проводить сеанс медитативного «странствия», который изучают на последнем курсе, да ещё и без подстраховки и контроля, хотя бы изучи возможные последствия.

Зло оттолкнув этого нахала, возмутилась:

— Да что ты…

— Да, я, именно тот, кто уже который раз спасает тебя от твоей же глупости! Ты хоть понимаешь, что тебе вообще запрещено таким заниматься до четвёртого курса?! — отчитывал он меня, что нашкодившего котёнка. — Если бы я не смог достучаться до тебя, то через час здесь валялся бы посиневший от магического истощения труп!

Я открывала и закрывала рот и ничего не произносила, да и что можно было тут сказать. Всё, что он произнёс, наверняка было верным, но каким тоном, как это было сказано. Глупой, доверчивой дурочке преподнесли урок. Браво! А ведь я же поверила, что и его захватили те же ощущения, что я нравлюсь ему. Было так неприятно, хотелось провалиться сквозь землю.

Правильно он меня обозвал, я заслужила, но только не за то, что будучи жительницей техногенного мира совершенно не отдавала себе отчёт в создании сложного магического действия, а за то, что как дурочка поддалась его очарованию, не оттолкнула, как собиралась это сделать вначале.

Ну что же, выводы я вынесла. И обращаться именно к нему за помощью точно не буду. До выходных время ещё есть, раньше всё равно не выйдет посетить загадочный адрес, так что что-нибудь придумаю.

А с Иллиасом буду предельно вежлива. Сама хотела держать дистанцию, пора следовать своим советам.

Приняв правила игры, холодно произнесла:

— Спасибо за урок. Учту на будущее. Вы, кажется, собирались показать мне основы фехтования, я вся внимание.

Он хотел что-то сказать, было видно, но потом, передумав, начал объяснять то, что я и так знала. О стойке и основных выпадах, как и о движениях защиты, мама одно