– Так быстро? – широко раскрыл глаза Станислав. – А где же предварительные ласки? Все снимать?

– Не гони пургу, – поморщился «знакомец». – Расстегивайся, снимай пояс с грузом.

– Ты же не меня, ты своего хозяина грабишь, – наставительно произнес Станислав.

– Своего не граблю, – небрежно бросил чистильщик.

– А может, все-таки не стоит с поясом-то?.. – попробовал было потянуть время Стас, однако, разглядев напрягшийся на курке «беретты» палец, пожал плечами и стал расстегивать рубашку.

– Быстрее! – зло кинул чистильщик. – Что ты там возишься?

– Завязки тугие, – посетовал Станислав. – Ага, вот уже поддались.

Мысли лихорадочно носились в его голове. Вырвавшиеся у чистильщика слова, что своего хозяина он не грабит, кажется, поставили все и всех на свои места. Этот человек работает против Белявского, а значит, он враг. А врага, как известно, не жалеют, его уничтожают. Как и тот не пожалеет Стаса. Иллюзий, что после того, как чистильщик завладеет поясом, он оставит его в живых, не оставалось. Пулю в лоб – и с поезда под откос. На то и ключи от вагонных дверей приготовлены.

«Неплохо все продумано! – мысленно похвалил визави Стас. – Кстати, если чистильщик заранее подготовился и закрыл дверь в соседний вагон, то, без всякого сомнения, дверь за моей спиной не заперта. Это чтобы не терять времени на избавление от трупа. Фу, слово-то какое противное: «труп». Не нравится оно даже на слух, не говоря уже о физическом состоянии. Не дождешься, парень! Мы еще чуть поживем. Не все ты продумал, любезный...»

План был отчаянный, едва ли не за гранью смертельного риска, но ничего другого Станиславу не оставалось. Получить пулю десятью секундами раньше, десятью секундами позже, особой роли не играло. Только в первом случае теплилась хоть мизерная, но все надежда выкрутиться, остаться в живых, а в случае промедления исход был предрешен.

Стас, изобразив, что никак не может развязать вторую тесемку, сделал еще шаг назад и оказался в непосредственной близости у выходной двери тамбура. Теперь оставалось молить бога, чтобы она оказалась незапертой.

– Ну, скоро? Мое терпение заканчивается, – зло прошипел чистильщик.

– Да все, все, – молящим тоном произнес Станислав. – Вот уже развязал...

Правой рукой Стас потянул пояс, краем застрявший в джинсах. Вытягивая его, он достаточно естественным движением развернулся и под прикрытием корпуса левой рукой ухватился за ручку двери.

– Все, готово! – выкрикнул Станислав и, выбросив руку с поясом в сторону чистильщика, рухнул на колени.

– Эй! – единственное, что тот, отступая на шаг, успел выкрикнуть в ответ.

Чистильщика сгубил его профессионализм и уверенность в собственном превосходстве. Он слишком хорошо контролировал ситуацию и понимал, что Стас не кинется на ствол, да и бежать ему некуда. А еще он не хотел оставлять следов. Выстрел, может быть, и не расслышат за шумом идущего поезда, а вот кровь на полу в тамбуре вызовет ненужный ажиотаж. А если к тому же и пассажира недосчитаются?..

Угадал Станислав расчет чистильщика или нет, но тот так и не выстрелил. Точнее, задержался с выстрелом – на секунду, на две. Это было понятно по мимолетной, на мгновение исказившей лицо мужчины гримасе растерянности.

И этих секунд промедления хватило Стасу, чтобы, падая, рывком дернуть ручку двери, не полностью, но распахнуть ее и бросить руку с зажатым в ней «алмазным» поясом к краю порога. Теперь выстрел чистильщика означал бы потерю им драгоценных камешков. Вряд ли тот кинется за ними под откос с летящего на всех парах поезда.

– Стой, сука! – запоздало выкрикнул мужчина.

– Стою, точнее – лежу, – щурясь от сквозняка, хрипло ответил Станислав.

Он действительно полулежал на боку, ухватившись одной рукой за ручку двери, вытянув вторую в образовавшуюся щель, из которой в тамбур бил свежий ветер.

– Тебе конец, падла! – гневно бросил чистильщик и шагнул к Стасу.

Тот ничего не ответил, а лишь оттолкнулся ногой и еще дальше вытянул руку с поясом. Чистильщик остановился. Станислав видел, что тот растерян и ищет выход из тупика, в который он его загнал.

– Сделаешь еще шаг, и камешков ты не увидишь, – на всякий случай уточнил Стас, хотя и так все было понятно.

– Слушай, мы можем договориться. Отдашь груз, останешься живым, – нервно бросил чистильщик.

– Так я тебе, дружок, и поверил, – ухмыльнулся Станислав и выдвинул свое условие: – Бросай пистолет, тогда, может, и договоримся.

Ему ответом было молчание, продолжавшееся, правда, недолго.

– Я согласен, – мрачно сказал чистильщик. – «Беретта» в обмен на пояс.

– Ты мне отдашь пистолет? – изумился Стас.

– Щас! Раскатал губы! – усмехнулся чистильщик. – Я его кладу на пол...

– Выбрасываешь в открытую дверь, – перебил его Станислав.

– Хорошо, согласен, выбрасываю... А ты отдаешь мне пояс.

– Договорились, – кивнул Стас. – И давай шустрее, а то кто-то к нам ломится.

Действительно, уже дважды дергали ручку, пытались открыть дверь в тамбур со стороны перехода из соседнего вагона.

– И без тебя слышу, – хмуро сказал чистильщик. – Открой шире...

Он перехватил пистолет за ствол и, чуть помедлив, швырнул его в открытую дверь.

– Алмазы! – требовательно произнес чистильщик.

– Держи! – Станислав с размаху бросил в него пояс.

Вот только ловить ценный груз чистильщик не стал. Увернувшись от двухкилограммового снаряда, он кинулся к Станиславу. Намерения его были недвусмысленны, что подтверждал нож, холодно блеснувший в руке. Стас даже не заметил, откуда чистильщик его выхватил.

В принципе, Станислав был готов к подобному развитию событий.

И бросал пояс, целясь в чистильщика, чтобы задержать его хоть на пару секунд, хоть на одну, пока он сам вскакивает на ноги.

Главное было сделано, отсутствие «беретты» уравнивало шансы Стаса и чистильщика. Хотя это равенство еще надо было доказать. Уж слишком легко соперник отказался от пистолета.

Что за этим стояло: крайняя самоуверенность или слепая вера в свои силы и победу? Нож, конечно, был сильным аргументом, но явного преимущества не давал. Хорошо, что его собеседник второй «береттой» не запасся.

Станислав еще не успел выпрямиться, а только поймал равновесие, ощутив под ногами пол, когда на него налетел чистильщик. Единственное, что он сумел сделать, так это отбить нож и остановить противника. Стас мог действовать лишь левой рукой, да еще коленом. Правой рукой он вцепился в трубу стоп-крана, чтобы не выпасть в открытую дверь тамбура. Ни о какой активности речи не шло. Остаться бы на ногах и не спланировать с поезда под откос.