Молчание.

– Может быть, – торжественно произнес наконец Финлей, – может быть, это вам наказание за то, что вы обманули меня с этой тарелкой.

Дрожь пробежала по страдающему телу Мэг.

– О доктор, доктор, – заскулила она, – не надо говорить об этом в такое время. Как мы договорились, так я и сделала. О, дайте мне что-нибудь поскорее, чтобы облегчить мою боль.

Финлей смерил старуху обвиняющим взглядом. Затем, не говоря больше ни слова, он склонился над кроватью и под аккомпанемент громких жалоб Мэг с хмурым видом осмотрел ее.

Когда все закончилось, Мэг снова вырвало, а потом она застонала в отчаянии:

– Вы можете вылечить меня, доктор? О боже, о боже, вы можете меня вылечить?

Снова повисло молчание, а затем Финлей с должной решительностью ответил:

– Да, я могу вас вылечить, но на сей раз не потерплю глупостей. Мне нужна тарелка, настоящая тарелка династии Мин, или я больше не Финлей, я уйду отсюда и оставлю вас на произвол судьбы.

Мэг тихо заскулила:

– Ах, доктор, доктор, неужели вы так жестоки?

– Тогда счастливо вам оставаться…

Финлей с суровым видом застегнул пальто, словно собираясь уходить, но тут Мэг пронзительно вскрикнула:

– Хорошо, я отдам вам тарелку, только остановите эту рвоту! – И, с трудом подняв руку, она указала на буфет в углу.

Следуя отрывистым инструкциям пациентки, Джинни Глен доковыляла до буфета, достала тарелку и протянула ее Финлею, который в почтительном молчании принял ее, а затем поспешно открыл свой черный саквояж.

Достав пакетик белого порошка, он приготовил для Мэг шипучий напиток. Она выпила его в лихорадочном нетерпении и снова упала на кровать, объявив через минуту:

– Вы правы. Мне легче. О, спасибо Всевышнему и вам, доктор. Это меня лечит.

– Конечно лечит, – холодно подтвердил Финлей. – К полудню вы будете в полном порядке. Только запомните одну вещь.

– Что именно, доктор?

Финлей взял со столика у кровати флакон с лекарством, которое дал Мэг накануне, и подошел к раковине. Глядя Мэг прямо в глаза, он решительно заявил:

– Вы не должны больше принимать это лекарство. – После паузы он откупорил флакон и вылил его содержимое в раковину. – Видите ли, Мэг, это все-таки не тонизирующий препарат. Я нутром чувствовал, что вы попытаетесь меня надуть, хотя и не знал как. Так что, на всякий случай, я дал вам это чудесное средство – ипекакуану. Я знал, что понадоблюсь вам после первой же дозы. Это рвотное средство, Мэг, – если вы понимаете, что это значит. Очень сильное рвотное.

– Сопляк, дьявол! – воскликнула Мэг, через силу поднимаясь с постели в ночной рубашке. – Дай мне вцепиться в тебя когтями, и…

Но Финлей, расхохотавшись, уже спускался по ступенькам на улицу – с настоящей тарелкой эпохи Мин под мышкой.

После первой же встречи Финлея с Пегги Ангус ему стало ясно, что он ненавидит ее, и, естественно, он подозревал, что это чувство взаимно. Но прав был или нет наш молодой доктор, сделав столь суровый вывод на основе изначальных впечатлений, станет ясно из последующего изложения имевших место событий.

Надо признать, встреча действительно была неудачной. Финлей был в плохом настроении. Полный тревоги по поводу состояния одного своего пациента, переутомленный на службе, в то утро, отмеченное, ко всем прочим удовольствиям, проливным дождем, он встал не с той ноги.

Под разверзшимися хлябями небесными он подъехал к больнице, спрыгнул с двуколки, затем, вжав голову в плечи, дабы укрыться от дождевых струй, проскочил через парадную дверь в коридор, где на полном ходу врезался в медсестру.

Он сердито поднял голову и мрачно посмотрел на нее. Она была молода, хорошо сложена и довольно мала ростом, весьма опрятная в аккуратной униформе, светлоликая, с живыми, сверкающими глазами. Большой рот, готовый к улыбке, белые и ровные зубы, нос же маленький и вздернутый, придающий ей решительный и дерзкий вид.

В целом она была, как отметил Финлей, необыкновенно хороша собой; более того, она собиралась ему улыбнуться. Но это по какой-то странной причине отозвалось в нем лишь добавочной порцией раздражения к тому, что уже варилось внутри.

Он, конечно, тут же догадался, что это новая медсестра, которую они ждали в больнице вместо сестры Крокетт, недавно переведенной в Ардфиллан. И он нахмурился:

– Вы хоть смотрите, куда идете? Или предпочитаете врезаться в людей?

Ее подчеркнуто дружелюбная улыбка тут же погасла, брови приподнялись, а глаза заблестели еще ярче.

– Это вы врезались в меня, – с чувством произнесла она. – Я пыталась посторониться, но вы ворвались в дверь, как бык в ворота, и помчались по коридору.

Финлей вспыхнул. Сегодня утром он чувствовал себя хуже некуда и знал, что это лишь усиливало его раздражение.

– Вы хоть знаете, с кем говорите? – рявкнул он.

На ее лице отобразилась насмешка.

– О да, – ответила она с притворным ужасом. – Вы, должно быть, доктор Финлей. Я слышала, что вы хороший. Я не могла ошибиться.

От чувства неловкости он покраснел.

– Пожалуйста, не забывайте о своем статусе. Вы медсестра в этой больнице, а я… я ваш начальник.

Снова искры вспыхнули в ее красивых темных глазах, но она поступила умнее его: она знала, что лучше не показывать свое возмущение. Опустив ресницы с деланой скромностью, она насмешливо заметила:

– Да, сэр. В следующий раз, когда вы врежетесь в меня, я не скажу ни слова.

Финлей вышел из себя:

– Как вы смеете так со мной разговаривать?

Но в этот момент старшая медсестра Кларк вышла из своей комнаты и не спеша направилась к ним по коридору – невысокая, довольно полная и важная, ее круглое жирное лицо сияло необыкновенной благожелательностью. Подойдя ближе и абсолютно не осознавая происходящего, она проворковала Финлею:

– Значит, вы уже подружились с сестрой Ангус, доктор Финлей? Я очень рада. Я как раз собиралась представить вас. Мы очень рады, что мисс Ангус с нами. Она только что закончила обучение в Эдинбургском королевском колледже, доктор, и теперь, вернувшись домой, готова оказывать нам помощь.

Как ни был он взбешен, откровенная лесть по адресу новой медсестры, прозвучавшая в голосе Кларк, застала Финлея врасплох. О юных медсестрах, как он прекрасно понимал, не отзывались подобным образом без весомой причины. Так что ему оставалось только безмолвно стоять и слушать медовый голос старшей медсестры.

– Вам, конечно, следует знать, доктор, что для мисс Ангус уход за больными – это акт любви. Ей… э-э-э… ей не нужно этим зарабатывать себе на жизнь. Видите ли, ее отец… О, доктор, вы ведь знаете все об Ангусах из Данхилла, не так ли?