– О чем? Какой еще Соньи? Не…

– Действительно, откуда вам… Ну да не важно.

Мастер Аксель прищурился. Затем в нескольких фразах высказал – то, что задумал; причем Фарфату показалось, что короткая эта речь была подготовлена заранее, еще до того как произошло знакомство хозяина башни и посланника козодоев.

Фарфат выслушал Акселя, еще раз мысленно прокрутил все сказанное им. И наконец проговорил, разведя руками:

– Но это невозможно! Кто согласится на такое? Это… совершенно невозможно!

Мастер Аксель поглядел на своего гостя со снисходительной жалостью. И шагнул к окну, распахнул ставни.

– Посмотрите, господин Фарфат, – предложил он.

Фарфат, опасливо приблизившись, выглянул в окно. И немедленно отшатнулся, с криком зажмурившись. Аксель поддержал его за локоть, толкнул обратно и спросил громче и настойчивей:

– Что вы видите?!

Посланник козодоев осторожно открыл глаза. Темно-синее, почти фиолетовое небо удушающе нависало над ним. Звезды, очень крупные, такие близкие, что, казалось, их можно потрогать рукой, равнодушно сияли в этом небе. Далеко-далеко внизу мерцало огоньками Предместье, теснящееся к замку Утренняя Звезда, который даже и с такой высоты выглядел громадным. Угрюмые вершины Драконьей гряды тяжелой тучей, почти сливающейся с ночным небом, темнели за стенами и шпилями замка. И над вершинами гряды зыбко и страшно тлела багровая дымка – это рассвет нового дня надвигался на Арвендейл со стороны Тухлой Топи.

– Что вы видите, господин Фарфат?!

– Горы, замок, небо… – плаксиво дрожащим голосом принялся перечислять сбитый с толку Фарфат. – Звезды…

– Не то! Не то! – нетерпеливо перебил его Аксель. Куда только подевалась спокойная его вежливость? Непонятный азарт полностью охватил мага.

– Дома… – пискнул Фарфат. – Огоньки всякие… Да что вы от меня хотите? Что я должен увидеть-то?

– Поле великой игры! – взволнованно выдохнул мастер Аксель. – Равновесие нарушилось, а значит, началась игра! Ставки уже сделаны, и первые фигурки подвинуты навстречу друг другу незримой рукой рока! Близится противостояние Тьмы и Света, грандиозная космическая игра, равной которой еще не знал мир! Неужели вы не испытываете дрожь в сердце от того, что вам выпала счастливая возможность принять в ней участие?!

Фарфат, конечно, испытывал дрожь – и не только в сердце, а и во всем теле целиком. Но причина этой дрожи была вполне заурядна: уж больно резка оказалась перемена в поведении Акселя, уж очень пугающе гремел его голос, и жутко блестели распахнутые его глаза.

– Невозможно, говорите вы? – продолжил Аксель. – Да ведь для вас, разумных, нет ничего невозможного… Эту фразу вы тоже повторяете довольно часто.

– Но… но…

– Все свяжется, господин Фарфат. И все сбудется. Я знаю это, я это вижу.

Хозяин башни отпустил Фарфата, и тот шлепнулся на задницу. И вжался в пол, боясь двинуться с места.

Мастер Аксель перевел дыхание, пригладил волосы… И улыбнулся прежней своей любезной улыбкой:

– Просто делайте, как я говорю, господин Фарфат… Игра уже началась.

В горах светает быстро. Ночная чернота стремительно растворялась в небе, звезды гасли, а острые вершины Драконьей гряды сначала порозовели, затем быстро стали багроветь – будто невидимое пока солнце раскалило их. Шпили башен Утренней Звезды остались далеко позади и внизу. Командор Крэйг, пробиравшийся между массивных бесформенных валунов, остановился, поднял голову, приложив к глазам сложенную козырьком ладонь.

– До Вороньего утеса рукой подать, – сказал он.

Затем подождал отклика от идущего позади Эвина и, не дождавшись, добавил:

– Слышишь?

И на этот раз ответа он не получил.

Тогда Крэйг обернулся.

Эвин стоял лицом к нему, спиной к большому валуну, который они только что обогнули, к валуну, напоминавшему гигантское измятое вареное яйцо – стоял и молча смотрел на своего командора.

– Ты что? – удивился Крэйг.

– В трактире с тобой не было твоего двуручника, – проговорил юноша.

– Понятно, не было, – пожал плечами Крэйг. – Велика честь для тех головорезов – с оружием против них выходить. А к чему это ты?

Эвин шевельнулся, немного отведя в сторону полу плаща. Сталь обнаженного клинка высверкнула под плащом. Командор прищурился:

– Да что с тобой?

– Лучше я спрошу, – голос юноши звучал напряженно. – Кто?

– То есть?

– Кто заплатил тебе за мою жизнь?

– Не понимаю я тебя, Эвин! – мотнул головой Крэйг.

– Прекрасно понимаешь, командор, – не сбился юноша.

– Ты меня с Гагом, что ли, перепутал?

– Гаг тут совершенно ни при чем. И тебе это известно.

Крэйг чуть помедлил. В глазах его мелькнул хищный проблеск. Сколько раз Эвину приходилось видеть этот взгляд командора! Взгляд воина, готового к бою.

– Объясни, – сухо потребовал Крэйг.

– Зачем?.. – сказал Эвин. Но все-таки продолжил, видимо, все еще на что-то надеясь. – Там, в трактире… Удар мне в спину был нанесен не справа, как было бы удобнее праворукому Гагу. А слева. Значит, кто-то ударил меня левой рукой. А среди Полуночных Егерей нет левшей. Кроме разве что тебя, командор. Ты ведь тоже в тот момент был за моей спиной. Рядом с Гагом. Которого подставил под мой удар. Намеренно или по удачной для тебя случайности – уже не важно.

– Я не левша, Эвин… – медленно выговорил Крэйг.

– Нет, – согласился юноша. – Но скверно владеешь правой рукой после давней раны – по каковой причине и перешел на двуручный меч. Следовало бы мне догадаться раньше…

Эвин смотрел прямо в глаза командору, и тот не отводил взгляда.

– Нет мелочей в мире вокруг нас, – негромко проронил Крэйг, – так ведь ты всегда говоришь…

– Кто заплатил тебе за мою жизнь?

– Да при чем здесь деньги? – пренебрежительно сморщился командор. – Я сколько раз повторял тебе: если профан взваливает на себя великое дело, жди великих несчастий и большой крови… Первая кровь пролилась три дня назад в том безвестном трактире. И сегодня снова прольется…

– Это ведь ты убил Гага! – выкрикнул юноша. – Брата-Егеря Гага!..

– Разве моя рука сломала ему шею?

– Ты подставил его под удар! Ты пытался убить меня! А теперь меня же во всем и обвиняешь?!

– Думаешь, мне доставляет удовольствие убивать своих братьев? – Крэйг повысил голос, кажется, немного сильнее, чем требовалось – и это не ускользнуло от внимания юноши. – Все должно оставаться так, как есть! Если бы не твоя дурацкая идея, что ты вбил себе в голову, ничего подобного не случилось бы!.. Нельзя просто так ломать то, что работает!