Мне было плевать на кино. Мне нужен был банк! Я обязательно должен был там появиться. Посмотреть, разнюхать там все, что сумею. И чем скорее, тем лучше. Желательно завтра.

И я принялся издалека, осторожно напрашиваться к ней на работу.

– Вообще-то, мне все равно завтра надо быть в Питере. Только днем. А к вечеру я собирался вернуться сюда.

– Вот, мы могли бы встретиться! – оживилась Наташа. – А дальше на выбор: или вместе вернулись бы в Вырицу, или поехали бы ко мне.

– А где находится твой банк? – рассеянно поинтересовался я. – Ты, кажется, говорила, что гдето в центре.

– Дегтярная улица… Точно, Денис. Заезжай прямо ко мне на работу, а уж там и будем решать, что делать дальше. Договорились? Запоминай адрес. Во сколько подъедешь?

«Вот так вот все до обидного просто. И не надо ломать голову над какими-то дурацкими поводами. И не надо стрематься того, что Наталья насторожится, чего это я так рвусь навестить ее на работе», – даже немного разочарованно подумал я и неуверенно пробормотал:

– Ну-у-у… Во сколько… Как только освобожусь. Как позволят дела.

Из всех дел у меня на первом плане было только одно: побывать в «Северо-Западе»; покрутиться там; если позволят, сунуть нос в самые дальние закутки. И в первую очередь выяснить расположение депозитария и пути, которыми можно проникнуть в подвал. И узнать, возможно ли проникнуть туда вообще. Если бы оказалось, что невозможно, и моим наполеоновским планам суждено было бы рухнуть уже завтра, я бы воспринял это как перст судьбы и отнесся бы к этому философски: хорошо, что операция сорвалась в самом начале, пока я еще не завяз в ней так глубоко, что оттуда меня смогли бы выковырять только менты. Что они с радостью бы и сделали.

Но мои грандиозные планы пока рушиться не собирались. И дорога подо мной продолжала оставаться подозрительно гладкой. Не наблюдалось не только ухабов и выбоин, но даже маленьких трещин. Все складывалось как нельзя лучше.

И на следующий день я, не испытав никаких осложнений, проторчал два с лишним часа внутри банка «Северо-Запад», разведал все, что мне было нужно и не нужно, и уяснил для себя, что хоть в подвал забраться нельзя, но если очень этого захотеть, то все-таки можно.

Одна тропинка туда все же вела. Поняв это, я изобразил на губах подобие победной улыбки и надстроил еще один этаж у своего карточного домика.

При этом он даже и не подумал покачнуться.

«Северо-Запад» располагался в длинном трехэтажном здании, принадлежащем по возрасту еще позапрошлому веку и явно не претендующем на звание памятника архитектуры. Прямо посередине здание было пробито аркой, ведущей во двор, а справа от арки массивной дубовой дверью и двумя бронзовыми вывесками – на русском и на английском – отметился центральный вход в банк.

Вход под арку преграждала черная чугунная решетка, которая в случае надобности отъезжала в сторону по направляющей рельсе. Сразу за решеткой была установлена узкая будка, в которой должна находиться охрана, но никого из охранников я не заметил.

«Возможно, они там торчат только ночью, – предположил я, направляясь ко входу. – Дуются в нарды или, как сейчас, по случаю находящегося на хранении рюкзака, в преферанс. И то, скорее, делают это не в том тесном курятнике, а внутри офиса. За этой вот дверью», – толкнул я потертую дубовую створку и оказался в тесной прихожей.

Слева конторка секьюрити. Справа две чахлые пальмы в массивных кадках. Прямо по центру турникет, как в метро. А сразу за ним десяток ступенек неширокой лесенки, на которой меня встречает улыбающаяся Наташка.

В результате даже не пришлось предъявлять никаких документов невзрачному молоденькому охраннику, удовлетворившемуся брошенной Натальей фразой: «Это ко мне. Пропусти» и лишь безмолвно смерившему меня ревнивым взглядом.

– Я увидела тебя в окно, – объяснила Наташа свое появление у входа и, взяв меня под руку, повела по пустынному коридору.

– Могла бы об этом не сообщать. Я-то уж было подумал, что ты торчишь у двери в ожидании уже больше часа. И даже успел возгордиться. А ты меня сразу и обломала.

Наталья лишь хмыкнула и гостеприимно распахнула у меня перед носом одну из многочисленных белых дверей, понатыканных по обеим сторонам коридора.

– Проходи. Располагайся. Это мой скромненький кабинет.

Кабинет и правда был скромненьким. Более чем. Длинный и узкий, по форме напоминающий камеру в «Крестах». Вот только там на примерно такой же площади давились до тридцати человек, а здесь обитала одна Наталья. Там на маленьком высоком окошке был установлен ржавый намордник – здесь окно забрано вертикальными жалюзи. Там на растянутых на шконках веревках были развешаны влажные трусы и футболки – здесь на аккуратной белой стене закреплены несколько нарядных кашпо с цветами. Там стоял тяжелый дух пота и табака – здесь ощущался легкий аромат дорогой туалетной воды. Там…

– Ау, молодой человек, – тронула меня за рукав куртки Наталья. – О чем задумался? Уж не о том ли, как потактичнее выклянчить у меня чашечку кофе?

– Нет. Я удивился, что у вас так безлюдно, – ответил я первое, что пришло в голову. Хотя, пустой коридор ни где-нибудь, а в коммерческом банке меня, действительно, поразил.

– А чего удивительного? Не толпиться же всем в коридоре. Затаились по норам работнички, чтобы начальство не видело, как его подчиненные готовы одуреть от безделья. Ну ничего, – Наташа бросила взгляд на часы, – подожди сорок минут и увидишь, как ровно в восемнадцать ноль-ноль весь наш коллектив шумно ломанется на выход. Как по пожарной тревоге, – хихикнула она, доставая спрятанный в тумбе стола электрический чайник. – Сейчас будем пить кофе. Ты голодный?

…Через час я знал, что все начальство сегодня в командировке в Москве, а потому у Натальи выдался довольно спокойный денек; что Арсений Петрович еще не отдал Богу душу, но из комы выходить не спешит, а его состояние расценивается как стабильно тяжелое; что офис на Дегтярной улице банку «Северо-Запад» обошелся почти задарма, когда в начале девяностых годов на волне повальной приватизации удалось выкупить у Ленметростроя помещение, где раньше располагался ведомственный детсад; что на серьезный ремонт и установку какой-нибудь хитрой системы охраны хозяева банка тогда раскошеливаться не пожелали, а потому все ограничилось перепланировкой и наведением внешнего лоска.

– И так уже почти десять лет, – посетовала Наташа. – Да сейчас самые обычные квартиры охраняются лучше, чем наш депозитарий! Железная дверь, элементарная сигнализация… Правда, еще есть охранники, но их достаточно лишь припугнуть, они и не вякнут. Короче, нас не ограбил бы разве что очень ленивый. Вот только, – разочарованно вздохнула она, – похоже, вокруг одни лишь ленивые. Или законопослушные праведники.