Известняковая надгробная стела боспорского чиновника (главы пинакиды) Артемидора, сына Диоги (вторая половина I – первая половина II в. н. э.). Найдена в 1850 г. около Керчи. Хранится в Британском музее (инв. № Gr. 1856.7–10.23.1). В нижнем регистре стелы представлен всадник с заводным конем. Наездник одет в плащ и снаряжен сарматским оружием: копьем, прижатым в небоевом положении к правому бедру, кинжалом, привязанным к тому же бедру, горитом с луком и длинным мечом слева. Воспроизведено по: Трейстер 2010: 493, рис. 4.1

Почему же зима? Вероятно, действовало несколько причин. Во-первых, Дунай замерзает в настоящее время в середине января – середине февраля[350]. Кочевники же не имели своих средств для переправы через пограничную реку, а местные жители прятали свои лодки, поэтому именно зимой можно было, пренебрегая этими средствами, производить набеги[351]. Летом, как отмечают источники, широкий Дунай создавал реальное препятствие для проникновения на территорию империи (Ovid. Trist., II, 191–192; Seneca. Nat. quest., I, prooem., 9; VI, 7, 1). Зимой же река замерзала и конница сарматов могла свободно перейти реку по льду (ср.: Jord. Get., 280)[352]. Зимние набеги через замерзший Дунай не были присущи одним только сарматам, их совершали и другие варварские народы: бастарны, даки, готы, гунны, кутригуры, славяне, печенеги, половцы[353]. Следует учитывать и то, что зимой замерзшие дороги, реки и болота не составляют особого препятствия для движения конницы[354]. Даже скиры и галаты, согласно декрету в честь Протогена, собирались произвести набег на Ольвию зимой (IOSPE, I, 32)[355].

Во-вторых, налетчики рассчитывали также и на то, что данный сезон года был неблагоприятен для ведения военных действий жителями империи, поскольку войска расходились на зимние квартиры (Tac. Agr., 22; Hist., III, 46; IV, 54; Plin. Paneg. Traian., 12; Amm., XIX, 11, 4)[356]. Вспомним, что скифы царя Палака и его союзники-роксоланы, полагаясь на зимнее время, повели войну против понтийского стратега Диофанта[357].

В-третьих, если опереться на утверждение С. И. Руденко о том, что кочевники Северного Причерноморья летом кочевали, а зиму проводили на постоянных стоянках, то можно предположить, что мужчины, менее занятые в это время выпасом и перегоном скота, собирались и совершали набеги. Ведь нам известно, что северопричерноморские номады, проводя летний период в степях, откочевывали на зиму к Меотиде (Strab., VII, 3, 17; ср.: Verg. Georg., III, 349–355; Mart., X, 20, 8)[358]. Тут они имели свои зимние стойбища и пасли в защищенных от ветра низинах свой скот, поскольку сарматы были меридиональными кочевниками[359]. Можно указать, что еще в начале XVIII в. кубанские ногаи откочевывали на лето в степи, а на зиму приближались к берегу Азовского моря[360]. Номадовед В. Н. Кун отмечал, что такой способ кочевания: зимой – к речным устьям, ближе к морю, а летом – на север к лесам, в ковыльные разнотравные степи, – типичен для евразийских кочевников[361].

Западные стойбища сарматов в зимний период, по-видимому, передвигались к югу, ближе к Дунайской границе империи. Именно так следует рассматривать сообщение Аммиана Марцеллина о приближении сарматов-лимигантов к Дунаю в зимний период (Amm., XIX, 11, 1)[362]. Известно, например, что печенеги с наступлением весны откочевывали к Черному морю и Дунаю (Const. Porphyr. Adm. imp., 8)[363].

Кочевники зимой испытывали большие трудности, вызванные малым количеством или отсутствием корма для скота, вследствие чего резко уменьшалась продуктивность последнего. Эти трудности и пытались разрешить с помощью набега и добычи. Так, к примеру, известно, что средневековые кочевники-узбеки совершали набеги на оседлых жителей Средней Азии почти исключительно в зимние месяцы именно по этим причинам[364], хотя, естественно, ковыльно-разнотравные степи Северного Причерноморья были более богаты, нежели полупустыни Средней Азии[365]. Видимо, эта причина и была основной, согласно которой набеги производились зимой, т. е. в неблагоприятное время для коней кочевников[366]. Ведь зимой кони кочевников худеют от незначительного количества корма, который они могут добыть из-под снега. Больших же запасов фуража сарматы, скорее всего, не создавали[367]. Маврикий (Strat., VII, 1, 12) даже рекомендует нападать на гуннов в феврале – марте, когда «кони из-за зимы переносят нужду». Поэтому и русские войска направлялись в XII в. на половцев, а в XVII в. на казахов и джунгаров именно зимой или ранней весной, когда степняки из-за снежного покрова были менее маневренными[368]. С другой стороны, если набег происходил в начале зимы, то тогда лошади еще не отощали от скудного корма, а, наоборот, были откормленными[369].