несмотря на слабые возражения, взял чемодан Урсулы. В тамбуре Гюнтер вышел первым, опустил чемодан и помог вдове выйти из вагона. Она коротко поблагодарила его и начала оглядываться вокруг. Внезапно к ним подошла какая-то невзрачная "серая мышка", как мгновенно назвал её Гюнтер про себя и, мельком взглянув на него, обняла женщину.

– Наконец-то, мама! – улыбнулась девушка, став от этого чуть симпатичнее. – Я всю ночь прождала на вокзале а твоего поезда всё нет! Мне сказали что он задержится но я не думала что так сильно..

– Ох, здравствуй, моя девочка! – ответила так же улыбнувшаяся вдова, ласково погладив её по длинным, рыжеватым волосам. – Я сама не ожидала что так будет… Проводник сказал что мы немного задержимся, но это "немного" получилось на всю ночь..

– Здравствуйте, фройляйн! – решил напомнить о себе Гюнтер. – Меня зовут Гюнтер Шольке, оберштурмфюрер СС. Вижу что фрау Кляйн больше не нужна моя компания и я оставляю её на ваше попечение, Розалия.

– Ой, извините… – смутилась девушка, теребя ремень маленькой сумочки. – Я не успела представиться… А откуда вы меня знаете?

– Ваша очаровательная мать мне рассказала о вас… – не стал скрывать Гюнтер очевидную вещь. – Что вы красивая, умная, нежная! – весело улыбнулся он, глянув на снова покрасневшую женщину.

"Умная и нежная? Возможно. Но вот насчёт красоты Урсула явно приукрасила… – подумал он. – Впрочем, наверное, для любой матери их дети самые лучшие и красивые".

– Правда? – посмотрела девушка на свою мать. – Очень приятно познакомиться, герр Шольке.

– Взаимно, Розалия! – слегка кивнул он и повернулся к Урсуле. – Фрау Кляйн, был очень рад познакомиться с вами! Наше плодотворное общение во время пути принесло мне огромное удовольствие. Возможно, мы ещё увидимся, кто знает? А теперь, позвольте попрощаться с вами, дорогие дамы!

– Спасибо вам, Гюнтер! – поблагодарила его Урсула, смотря ему куда-то в район груди. – Вы… помогли мне! Я желаю вам удачи и чтобы вы вернулись домой живым!

– И я вам того же желаю! – сказала её дочь. – Спасибо что составили ей компанию и не дали грустить после смерти отца в пути. Ведь правда же, не дали?

– В этом я вам дам абсолютную гарантию, Розалия! – уверенно ответил он, с трудом скрывая улыбку. – Со мной вашей маме точно не было скучно!

Красная как рак Урсула умоляюще посмотрела на него и он решил больше не смущать её своим присутствием. Взяв свой чемодан, Гюнтер кивнул и, не торопясь, направился к выходу с перрона.

– До свидания, герр Шольке! – донёсся до него голос Розалии. Он обернулся и помахал им рукой, после чего пошёл дальше.

Выйдя из вокзала на площадь Баннхофплатц Гюнтер огляделся. Здесь, в отличие от полностью мирного Берлина, были следы военного времени. Почти в самом центре, обложенное мешками с песком, стояло тяжёлое зенитное орудие 10,5 cм "FlaK 3839" с одним белым кольцом на конце ствола. Видимо, оно уже имело на своём счету сбитый самолёт противника. Хоть налётов вражеской авиации пока не было, значит зенитчики подстерегли какой-нибудь самолёт-разведчик, решивший полетать над городом. Его расчёт, под командованием обер-фельдфебеля "Люфтваффе", лениво расположился рядом. Ящики со снарядами стояли на краю площади, во избежание прямого попадания. Впрочем, подносчикам хватило бы несколько секунд чтобы принести их к орудию, в случае нужды. Возле зенитчиков стояли две девушки в лёгких платьях и весело разговаривали с ними.

Возле другого входа на вокзал стоял санитарный "Опель-блиц" с красным крестом на дверцах и капоте, из которого санитары осторожно выгрузили трёх раненых и занесли внутрь. Видимо, для отправки вглубь страны на поезде. На стенах самого вокзала и афишных тумбах висели патриотические плакаты, призывающие к осторожности, сдержанности и прославляющие рода войск. Над городом виднелись несколько аэростатов заграждения на длинных тросах. Словом, чувствовалось не такое уж далёкое дыхание фронта. Пусть эту войну и называли "странной" но выстрелы иногда всё равно звучали и люди погибали, хоть и в небольшом количестве, по сравнению с тяжёлыми боями Первой Мировой, когда каждая крупная операция оборачивалась жертвами в сотни тысяч убитых и раненых.

Перехватив чемодан в другую руку, он направился в городскую комендатуру, рассчитывая что там ему подробно объяснят где именно расположился его "Лейбштандарт". Та разместилась недалеко от площади, в уютном трёхэтажном доме, возле которого стояли часовые и то и дело входили-выходили офицеры. Войдя внутрь, Гюнтер огляделся и, уточнив у пробегавшего мимо лейтенанта где находится кабинет коменданта, направился прямо туда. На удивление в приёмной никого из посетителей не было, кроме плотной секретарши, которая не шла ни в какое сравнение с подчинённой Ханны, хрупкой и робкой Кларой.

– Здравствуйте, фрау! – поздоровался он, заметив на её пальце обручальное кольцо. – Я оберштурмфюрер СС Гюнтер Шольке, у меня срочный вопрос к коменданту города. Он у себя?

– Да, оберштурмфюрер… – ответила женщина тонким голосом, оторвавшись от своих бумаг и мельком глянув на него. – Я сейчас спрошу может ли он вас принять.

И, не дожидаясь его реакции, направилась к двери своего начальника. Гюнтер поставил свой чемодан на пол а сам уселся на один из стульев, приготовившись к ожиданию. Зная кабинетных крыс он не слишком рассчитывал на быстрый приём но на этот раз его приятно удивили. Секретарша вышла и распахнула перед ним дверь начальственного кабинета:

– Проходите, оберштурмфюрер, полковник Ингеманн готов вас принять.

– Благодарю! – кивнул ей обрадованный Гюнтер и вошёл внутрь, оставив свой чемодан в приёмной. Едва зайдя внутрь, он прогрохотал строевым шагом до середины просторного кабинета и вскинул руку:

– Хайль Гитлер!

– Хайль! – отозвался тот и, встав из-за стола, протянул ему руку. – Садитесь, оберштурмфюрер. Каким ветром вас сюда принесло? По службе или в гости? – улыбнулся комендант, снова усаживаясь в удобное кресло.

Кабинет Ингеманна был небольшим но довольно уютным. На окне стояли цветы, светлые занавески висели по краям, большой шкаф с бумагами и книгами расположился справа от стола. Фюрер с большого портрета над головой коменданта грозно хмурился, глядя на них.

На вил полковнику было под пятьдесят. Простое, бесхитростное лицо с внимательными глазами, зачёсанные в бок волосы, слегка напоминавшие причёску фюрера, грубые ладони человека не боящегося физического труда. Хорошо подогнанный мундир сидел на нём идеально. Похоже, один из тех кто дослужился до своего звания и должности с самых