Как это часто со мной бывает, я не позаботился заранее свериться с расписанием, и в результате сам создал себе дополнительные сложности: пришлось выйти в Ипсвиче, прождать там сорок минут, а потом на тихоходном поезде тащиться до Тёрлуолла — ближайшей станции к Саксмиру. Когда я наконец доехал и сошел на продуваемый всеми ветрами перрон, заморосил дождь. Служитель, проверявший билеты на выходе с платформы, сказал, что такси, обычно ожидающее прибытия этого поезда, увели у меня из-под носа пять минут назад.

— Но тут неподалеку, напротив пивной «Три петуха», есть гараж, — добавил он. — Может, кто-то из таксистов еще работает и согласится отвезти вас в Саксмир.

Я подхватил свой багаж и мимо кассы пошел к двери на улицу, проклиная себя за неорганизованность. Выйдя наружу, я в нерешительности остановился, соображая, не лучше ли для начала воспользоваться сомнительным гостеприимством «Трех петухов». Пивная закрывается в семь, и, даже если свободной машины не окажется, я могу пропустить там стаканчик. И в эту минуту довольно древний «моррис» свернул к станции и затормозил возле меня. Шофер выскочил из машины и без лишних слов забросил в багажник мои чемоданы.

— Вы ведь Сондерс? — спросил он с улыбкой.

Это был совсем молодой, не старше девятнадцати лет, паренек с густой копной белокурых волос.

— Так точно, — ответил я. — Стою и ломаю голову, где же, черт побери, достать такси.

— В это время уже нигде, — откликнулся он. — В дождливые вечера все такси работают на янки. И не только такси — их устраивает любой транспорт, лишь бы вырваться из Тёрлуолла. Залезайте, что же вы стоите?

Я и забыл, что в Тёрлуолле находится американская авиабаза, и взял на заметку: в свободное время лучше держаться подальше от «Трех петухов». Загулявшие американские вояки не принадлежали к числу моих излюбленных собеседников.

— Вы уж простите за грохот, — извинился шофер, пока мы петляли по улицам городка под странный аккомпанемент: звук был такой, словно под задним сиденьем перекатывались канистры. — Все собираюсь заняться машиной, да как-то времени нет. Кстати, моя фамилия Райан. Кен Райан, все зовут меня просто Кен. У нас в Саксмире вообще формальности не в ходу.

Я промолчал. Меня зовут Стивен, и никогда в жизни никто не звал меня Стивом. Настроение совсем испортилось, и я закурил. Мы уже оставили позади Тёрлуолл. Примерно две мили дорога шла по ровной местности, мимо полей турнепса, а потом вдруг превратилась в песчаный проселок, тянущийся через вересковую пустошь. Здесь наш «моррис» принялся так подпрыгивать, что я чуть не расшиб голову о крышу.

Паренек снова извинился.

— Я мог бы подвезти вас со стороны главных ворот, — объяснил он, — но этот путь гораздо ближе. Вы не беспокойтесь, рессоры выдержат, дело привычное.

Песчаная дорога пошла в гору, и под нами открылась бесконечная, простирающаяся до самого горизонта пустошь — сплошь тростник да болота. С левой стороны ее окаймляли песчаные дюны, за которыми начиналось море. Здесь и там болота пересекали гати, по их сторонам тянулись заросли колыхавшегося под ветром и дождем тростника. Гати прерывались большими лужами — некоторые можно было назвать и озерцами, — тоже окаймленными тростником.

Дорога со временем стала каменистой и вдруг пошла резко вниз, по направлению к этой безотрадной картине, и узкой лентой запетляла среди болот. Вдалеке показалась приземистая квадратная башня, сложенная из серого камня. Она одиноко возвышалась над горизонтом, и, когда мы подъехали поближе, стало видно, что к ней примыкает заброшенная радарная установка, нависавшая над пустошью, как гигантская устричная раковина. Значит, мы прибыли в Саксмир. Даже в своих худших предчувствиях я не мог вообразить более отталкивающего зрелища.

Водитель, видимо догадавшись по моему молчанию, что я не испытываю восторга от увиденного, искоса взглянул на меня и заметил:

— При таком освещении выглядит мрачновато. Но это все из-за дождя. А вообще, погода тут обычно хорошая, хотя и ветрено. Закаты зато изумительные.

Последнее замечание я встретил смехом — по замыслу саркастическим, однако мой собеседник, по-видимому, принял мою веселость за чистую монету, поскольку с готовностью добавил:

— А если вам птицы нравятся, то лучше места вы не найдете. Тут весной кулики-шилоклювки высиживают птенцов, а в марте я сам слышал, как кричит выпь.

Я едва сдержал словечко, которое вертелось на кончике языка. Уж очень наивными показались мне откровения юного натуралиста. Вслух я заметил только, что довольно равнодушно отношусь к представителям дикой природы, неважно, чем они покрыты — мехом или перьями; удивительно, что в таком унылом месте у кого-то вообще возникает желание заводить потомство. Однако мой сарказм не достиг цели. Кен ответил вполне серьезно:

— Подождите, вы еще не так удивитесь!

Он остановил «моррис» перед воротами в высокой ограде из колючей проволоки.

— Сейчас открою, — бросил он, выпрыгивая из машины, и я понял, что теперь-то мы точно добрались до Саксмира.

Территория была обнесена оградой футов десять высотой — по виду сущий концлагерь. Это прекрасное впечатление дополняло присутствие немецкой овчарки: пес неожиданно выскочил откуда-то слева от нас, из болота, и стоял, мотая хвостом, пока Кен отпирал ворота.

— А где автоматчики? — спросил я, когда юноша снова забрался на водительское сиденье. — Или вожатый караульной собаки наблюдает за нами из какого-нибудь дота на болоте?

На этот раз Кен соизволил рассмеяться — мы как раз проезжали внутрь укрепления.

— Да нет тут ни автоматчиков, ни охранников, — ответил он. — А Цербер — он кроткий как ягненок. Я, вообще-то, не ожидал его тут увидеть. Видимо, Мак собирается взять его под контроль.

Он снова вышел из машины — запереть ворота. Пес повернул голову в сторону болот и замер, больше не обращая на нас никакого внимания. Потом вдруг навострил уши и кинулся в заросли тростника. Я видел, как он мчится по узкой тропинке по направлению к башне.

— Он окажется дома раньше нас, — заметил Кен, выжимая педаль сцепления.

Машина тронулась с места и покатила по широкой асфальтовой дороге. По сторонам были уже не болота, а кустарник и гравий.

Дождь прекратился, от облаков остались только длинные полосы, и черный силуэт приземистой башни Саксмира резко выделялся на медно-красном небе. Может, это и есть один из их хваленых закатов? — подумал я. Если и так, никто из здешних сотрудников не вышел на него полюбоваться. Вокруг было пустынно. Мы проехали развилку: одна из дорог вела к главным воротам, а другая — к старой радарной установке и башне. Возле них теснились сараи и бетонные корпуса. Внутри все еще больше напоминало заброшенный Дахау.

Кен проехал мимо башни