– Я буду завтракать в городе, – пояснил он. – Мне надо ехать.

– Я уже готова.

Он полез в карман и достал оттуда двести евро.

– Возьми.

– Чего? – Я вскинула на него глаза.

– Бери, говорю.

– Да пошел ты!

– Не понял?

– А здесь и понимать нечего. – Я взяла деньги и протянула ему их обратно. – Отвали!

На его лице появилось недоуменное выражение.

– Может, ты это… типа, тряпки хочешь или кольцо с брюликом.

– Ни хрена я не хочу, – разозлилась я. – Провели время и ладно. Что ты мне свои бабки в лицо тычешь. Я тебе не девочка-припевочка. Забери свои гребаные евро обратно.

– Как хочешь. – Он с готовностью сгреб деньги и сунул их в карман. – Все, птаха! Выкатываемся из номера!

Он сказал, что высадит меня в начале набережной Круазетт.

Мы проезжали мимо сверкающих витрин, и я подумала, что Светка точно бы обозвала меня полной идиоткой. Она-то еще давала мне наставления: тащить миллионера в магазин и пускать слезу, что всю жизнь мечтала об этой кофточке или браслетике. Просить надо сразу после ночи, проведенной вместе, – второго раза может и не быть. Но я понимала, что это не для меня. Вроде бы я перешагну некую грань, за которой перестану уважать саму себя. В конце концов я – это я. А Светка – это Светка. И у нас разные жизненные дороги. Не пересекающиеся прямые.

Серега остановил машину и, кивнув мне на прощание, умчался. Ночь с миллионером, о которой можно вспоминать в старости, была не такой, какой я представляла себе. Ни серенад, ни роз, ни драгоценностей. Правда, были деньги. От которых я отказалась.

В девять вечера, как штык, я была около Дворца фестивалей и вертела головой по сторонам в поисках Романа-Ромео.

Он подъехал на белом авто и кивнул мне:

– Садись! Поехали!

В машине мы молчали. Роман-Ромео задал мне пару вопросов типа «как дела» и замолчал, внимательно смотря на дорогу.

Он остановил машину недалеко от набережной и кратко кивнул:

– Выходи!

Через пять минут мы стояли у яхты, на борту которой было написано «Moon Dream» – «лунная мечта».

Я поднялась по трапу и оказалась на яхте, на которой слышался девичий визг и смех.

– Мы не опоздали? – спросила я.

– Нет. Вовремя, – сказал Роман-Ромео, пропуская меня вперед.

– А… Керкозов здесь?

– Будет чуть позже. Он сейчас в городе.

На яхте все танцевали, дергаясь под бодрые ритмы. Рядом со мной оказался толстенький француз, который попытался положить мне руки на бедра и прижать к себе. Его звали Пьер, и он ни слова не говорил ни по-английски, ни по-русски. Я уклонялась от его атак, но он настойчиво наступал. Я поискала глазами Романа-Ромео, но его рядом не оказалось. Может, он вышел на палубу?

Я увернулась от объятий Пьера и поднялась на палубу.

Кто-то зажал мне сзади рот рукой, и я не успела даже крикнуть.

– Тихо! – шепнул мне на ухо такой знакомый голос. – Ради бога! Не ори!

Макс отнял руку от моего рта.

– Макс! – шепнула я и припала к нему. – Макс! – Слезы потекли у меня из глаз.

– Я…

– Все потом! Нам предстоит небольшое плаванье. А то сейчас сюда нагрянет полиция – облава на предмет наркотиков. Тебе только неприятностей с этой стороны не хватало.

С этими словами он толкнул меня в воду. Я даже не успела среагировать. Оказавшись в воде, я заработала руками и ногами.

– Плыви к берегу! Чем быстрее, тем лучше.

– Сумасшедший! А если бы я не умела плавать?

– А я рядом на что? Спас бы! Лучше не говори, а плыви.

До берега мы доплыли быстро. Я вылезла из воды, дрожа от холода.

– Теперь к машине. Она у меня недалеко припаркована. Беги за мной.

Мы понеслись по набережной, как два зайца, за которыми гонятся хитрые лисы.

Машина Макса стояла в переулке. Нырнув на переднее сиденье рядом с Максом, я машинально пригладила свои мокрые волосы. Меня по-прежнему била дрожь.

– Холодно? – спросил он.

– Да… нет… – У меня зуб на зуб не попадал, и я обхватила себя руками, надеясь согреться.

Я хотела спросить, как он сюда попал, но вместо этого Макс наклонился ко мне и закрыл рот поцелуем. Мое сердце глухими толчками билось о ребра, и я вцепилась в Макса обеими руками, чтобы сохранить равновесие. Он жадно, торопливо целовал меня. Его руки судорожно гладили мои волосы. И наши поцелуи, смешанные с водой, моими непросохшими слезами и торопливостью, никак не могли нас насытить. Мы не могли оторваться друг от друга. Я обхватила Макса за шею, а он меня за плечи. Потом его руки скользнули ниже… к груди… Его руки дрожали так же сильно, как и мои…

Внезапно он оторвался от меня.

– Черт! – и провел рукой по лбу.

– Макс… – тихим голосом спросила я. – Что такое?

– Я не могу воспользоваться ситуацией. Когда мы с тобой виделись в последний раз…

– Макс! Молчи! Не надо. Что было – то было. Но это в прошлом.

Я сама положила руки ему на грудь, но он перехватил их.

– Черт! Как же я хочу тебя. Я никого никогда так не хотел.

– Оставь черта в покое, – невольно улыбнулась я. – Может быть, ты займешься чем-то другим?

Наша мокрая одежда мгновенно слетела с нас. Макс перебрался ко мне, и я изогнулась под ним, принимая удобное положение. Меня возбуждал запах кожаных сидений, парфюм Макса, его руки, его жадные поцелуи, в которых ярости и страсти было больше, чем нежности. Меня накрыла такая мощная волна желания, что я закрыла глаза, не в силах совладать с нею.

– Макс, – шептала я. – Макс!

Он вошел в меня, и я выгнулась дугой. Одна моя нога уперлась в руль и скользнула по нему. Я обхватила ногами бедра Макса, и он начал яростно вспарывать меня изнутри. Мне казалось, я чувствую, как от его жара и силы плавятся мои кости и тело становится странно-невесомым, словно оно принадлежит не мне, а другой женщине, которая сейчас находится в машине и самозабвенно отвечает на мужские ласки. Его плоть пульсировала во мне, и я впивалась ногтями в его плечи, как будто они были единственным, что могло удержать меня от улета в другую реальность.

– Как ты? – хриплым голосом шепчет Макс.

– Мне… хорошо, – мои зубы стучат.

Наслаждение затопило меня. Но взрыв еще не созрел. Я почувствовала его приближение, когда сладкая судорога скрючила мне пальцы ног, а потом распорола тело вдоль. Наслаждение выплеснулось в крике, который я заглушила ладонью Макса: я вцепилась зубами в его руку.