Выпив, захмелев, легли спать, всё же бессонная ночь сказывалась. Утром Пакля выглядел помятым, вздохнул:

– Сейчас бы рассола, душа просит.

В полдень во двор прибыло пополнение – четыре бойца, все из госпиталей. Пакля оживился, пошёл просить Хохлова отдать к нему в отделение. Вернулся ни с чем.

Немцы начали наступление. Как обычно, в атаку первыми пошли танки, за ними пехота. Наши подпустили поближе. Сначала открыли огонь противотанковые пушки. Мало их было, одна батарея, да и то сорокапятки на большом расстоянии друг от друга. Немцы огнём танковых пушек батареи подавили, правда, с потерями для себя – два танка горели, испуская густой чёрный дым. А потом на противотанковой мине подорвался один танк, потом другой. Наступление захлебнулось. У танков разбитая ходовая часть, двигаться не могут. Немцы ремонтировать не стали. По пушкам или бронебойщикам они могут стрелять, подавлять, а как увидеть смертельную опасность в земле?

Вечером лейтенант собрал взвод.

– Командование полагает, что немцы ночью попытаются вытащить свои подбитые танки. Не исключено, что сапёров на нейтралку пошлют, разминировать. Задача взвода – сорвать попытки эвакуации техники, а сапёров уничтожить. Командиры отделений – ко мне!

Как темнеть стало, отделения разведки выбрались на нейтральную полосу. Илья залёг в сотне метров от одного из танков. Час прошёл, другой, полночь уже. Послышалось тихое позвякивание. Он пытался понять – что это? Провести ремонт на месте невозможно. У танка Т-III разбит передний, ведущий и направляющий каток. У советских танков ведущим, то есть имеющим привод от двигателя, по традиции был задний, у немцев – передний. В этом случае ремонт сложнее, дольше. Звуки не прекращаются. Илья пополз к танку, залёг в десятке метров. Потом появились две смутные фигуры. Немецкие ремонтники тащили за собой длинный трос. Явно хотели зацепить проушину троса за крюк на кормовой броне и вытянуть, не приближаясь на тягаче к минному полю. В качестве тягачей и у наших и у немцев служили танки без башен и вооружения, в лучшем случае лобовой пулемёт. Ремонт бронетехники обходился значительно дешевле изготовления нового танка. Ремонтники за эвакуированный с поля боя танк получали денежное вознаграждение и были материально заинтересованы. Все армии мира делали так. Илья выждал, пока ремонтники к танку приблизятся, но набросить трос не дал. Возник рядом в последний момент.

– Хенде хох!

По-немецки он знал с десяток слов, услышанных в фильмах о войне. С ремонтников вояки никакие, сразу трос на землю бросили, руки вверх вскинули. За Ильёй Ефремов возник.

– Паша, зайди со стороны, обыщи, чтобы сюрприза не преподнесли.

Паша описал полукруг, чтобы не перекрывать Илье сектор обстрела, добросовестно обыскал ремонтников, вытащил пистолеты из кобур. Потом дал пинка.

– Топайте вперёд!

Так и привели немцев в нашу траншею. А у второго танка перестрелка произошла. Один из разведчиков тоже шум услышал, сразу очередь на слух дал. И в ответ очередь получил, был ранен. Уже утром, в землянке, Ефремов сказал:

– Везучий ты, Сафронов. К тебе поближе держаться надо. Глядишь – косая мимо пройдёт.

Вот это не факт. Позже Илья встречался с удивительными случаями. В окоп мина попала, одного бойца буквально разорвала, на втором ни царапинки, только лёгкая контузия. Немцы всё же танки свои подбитые уволокли, причём белым днём. Средний Т-IV подполз, прикрываясь разбитым танком, набросили трос и поволокли. Внаглую! Поскольку противотанковой артиллерии в полку уже не было. И со вторым танком так же поступили. Наши миномётчики огонь открыли, пытаясь помешать, а толку? Осколки мин танк не пробьют.

Илья вообще недоумевал – почему немецкие танки на нейтралке не сожгли? На каждого по бутылке с «коктейлем Молотова» хватило бы. Или не было этих бутылок? Отдали бы приказ, разведчики что-нибудь придумали.

К обеду начало погромыхивать на востоке. Бойцы обеспокоились. Пушечная канонада была в нашем тылу, пока далеко, километрах в десяти, но не предвещала ничего хорошего. Канонада то разгоралась, то стихала. Ясно было – ведутся тяжёлые бои.

Утром пулемётная стрельба, крики.

– Окружают! Танки прорвались!

Илья по-быстрому оделся, оружие схватил и вон из землянки. Землянка – укрытие ненадёжное, защита от ветра и дождя. Но от снаряда не защитит, это не блиндаж, где сверху брёвна в три-четыре наката. А перекрытие землянки танк своим весом легко обвалит. У избы, где штаб полка располагался, штабные мечутся. Грузовик подогнали, бойцы документы грузят, железный ящик вынесли. Рядом с грузовиком снаряд разорвался. Кто цел остался – врассыпную, кричат:

– Санитаров сюда!

И почти сразу послышался рёв танковых моторов. Немцы наступали не со стороны передовой, а с тыла. Прорвались на каком-то участке, в тыл зашли и начали расстреливать из пушек и пулемётов, давить гусеницами. У Ильи гранат нет, а автоматом танку вреда не нанесёшь.

Красноармейцы побежали, и он за ними, впрочем, как и другие разведчики. На бегу обернулся. На тыловые подразделения накатывались три танка, два Т-III и один Т-IV. Бах! Резкий выстрел противотанкового ружья. Один танк остановился, задымил. Из него стали выбираться танкисты в чёрных комбинезонах. Илья остановился, автомат вскинул. До танка метров сто пятьдесят – двести. Попадёт или нет, а попробовать надо. Дал очередь, один танкист упал. Справа хлопнул винтовочный выстрел, ещё один. И второй танкист сражён был. Другие члены экипажа выбрались через другой боковой люк, прикрываясь башней. Второй Т-III крутнулся на месте, открыл огонь из пулемёта по бегущим бойцам. Илья сразу упал, так меньше шансов быть убитым. Невидимый отсюда бронебойщик выстрелил ещё раз. И второй Т-III застыл, откинулись люки. А потом взрыв, башню танка сорвало, из корпуса столб пламени. Оставшийся Т-IV, не видя бронебойщика, стал стрелять из пушки и пулемёта по всем подозрительным местам, где мог укрываться боец. У немецких танков обзорность лучше, чем у советских, в первую очередь за счёт командирских башенок. Наши конструкторы внедрили такие башенки только в 1943 году на Т-34-85 и самоходках на его базе.

Илья уже не бежал, было интересно, чем кончится смертельный поединок. Противотанковое ружьё – оружие длинное, тяжёлое, не маневренное. На марше его вдвоём несли. И отдача мощного 14,5 мм патрона такая, что бронебойщики телогрейки одевали даже в жару, чтобы смягчить чудовищную отдачу. Илья заполз за дерево, поднялся, отсюда обзор лучше. Ещё один выстрел бронебойщика. На этот раз звук выстрела из другой точки идёт. Ай, молодца! Не сидит на месте, перемещается, чтобы не засекли. Попадание по гусенице было. Вероятно – специально. У Т-IV броня толще, чем у Т-III. Бронебойщик решил гусеницу перебить, чтобы танк обездвижить. Илья задумку бронебойщика понял. Лишившись хода, танк превратится в неподвижную огневую точку. Если его обойти, да выстрелить в борт, а лучше в корму, есть шанс уничтожить. Башня на танке поворачиваться начала. Сейчас командир и наводчик орудия в перископы осматривают местность. Поединок идёт, кто кого раньше обнаружит. Илья, когда башня в его сторону повернулась, прицелился по смотровым щелям с триплексом, очередь дал, ещё одну. Сразу упал, перекатился метров за пять, за другое дерево. Пули триплекс не пробьют, но он покроется сетью трещин, видимости не будет. Надо хоть как-то бронебойщику помочь. Что он медлит? Или один в расчёте остался, а ружье тяжёлое, времени на переноску требует. Да и не по ровной дороге идти, ползти надо скрытно, чтобы под очередь с танка не попасть. Из танка забил спаренный с пушкой пулемёт, пули ударили в дерево, за которым недавно укрывался Илья.