– Певец – он вообще-то Стас Михайлов, и не рок, а «для тебя рассветы и туманы, тру-ля-ля».

– Не в этом суть, но поешь ты хреново. В общем, даже если Кукош потом захочет тебя найти, это будет весьма сложно. Такое имя – преимущество.

– А документы? Ты и их собираешься подделать? По-моему, у тебя не нога вывихнулась, а мозги.

– Да никто никогда у журналистов документы не проверяет, только если не в «Останкино», знаешь ли.

– Ну, допустим, – горячилась я. – Даже если предположить, что это все пройдет и этот Кукош поверит тебе. То есть мне. А какую информацию мы соберем, даже если предположить, что мы доберемся до него? Чего именно ты хочешь узнать? Если случится чудо и Кукош решит с нами встретиться и поговорить, – развела руками я. Полотенце упало с моей уже высохшей головы. Я согрелась, и мне было почти хорошо.

– А ты, конечно, считаешь, что этого не произойдет, – кивнула Фая и протянула мне свой телефон. – Вот тут ты глобально ошибаешься, хоть и психолог. Медные трубы – это их самое любимое место. Да, звезды бьются насмерть за неприкосновенность своей частной жизни – в полном соответствии с Конституцией, – но только до тех пор, пока речь не идет о том, чтобы прославиться еще немного больше. Твой Иван Кукош оказался так же легко достижим, как, скажем, моя консьержка. Его агент мне уже написал, что Иван готов дать нам интервью на следующей неделе. Ему удобно в понедельник вечером. – И Фая торжествующе поводила телефоном перед моим носом.

– Ты спятила. И он тоже. Мне кажется, среди нас вообще не осталось нормальных людей, – сказала я, улыбаясь.

– Это да, – кивнула она, старательно отписывая что-то в ответ. – Но факт в том, что в понедельник вечером в своей квартире на Ленинском проспекте нас ожидает прославленный актер и литератор Иван Кукош. А сейчас, если ты меня простишь, у меня есть несколько весьма важных дел, нужно отправить наши вопросы и наши координаты агенту этого засранца.

– Нет, ты посмотри, ведь даже не стесняется, – изумилась я. – Вот скажи, почему он совершенно не боится того, что Майка смешает его с дерьмом?

В понедельник вечером мы с сестрой стояли в просторной прихожей и ждали, когда домработница позовет «барина». По крайней мере, ощущалось это именно так. Домработница – пышногрудая женщина в цветастых лосинах, смотрелась в темно-дубовой прихожей странно и нелепо, как «понаехавшая» из глубинки родня, которую никто не звал. На ее негостеприимном лице читалось сомнение относительно нас – мол, много вас, журналистов, бродит тут со своими микрофонами, а потом ложки пропадают. Агента, с которым общалась по телефону Файка, тут не было, он оказался вполне удовлетворен Файкиным «фейковым» письмом, полным телефонов и адресов «нашего» журнала, поэтому согласовал приезд и откланялся, сославшись на какие-то более важные дела.

Все оказалось настолько просто, что было страшно. Какие мы все беззащитные. Мне даже стало жаль Кукоша – на секундочку.

Домработница закрыла входную дверь, проворчала что-то да и ушла в глубь этой большой квартиры, пахнущей лавандой. Мы стояли одни и переглядывались. Люди удивительно доверчивы, куда более, чем думают. Если бы встреча происходила где-нибудь в кафе или офисе, тогда еще ничего. Но вот так, прости господи, пустить с улицы двух незнакомых женщин, получив от них только пару поддельных писем и один телефонный звонок? Я вдруг почувствовала себя фальшивой работницей собеса, задумавшей ограбить какую-нибудь старушку на всю ее пенсию. Все эти истории, я уверена, начинаются примерно так же, с беспечно открытой двери. Иными словами, были бы мы злоумышленники – уже давно выносили бы из дома столовое серебро. «Ну что ж, проходите, коли пришли», – услышали мы недовольный мужской голос и обернулись хором, как пловчихи-синхронистки. Свет из открытой двери лился в коридор золотой теплой рекой. Иван Кукош собственной персоной стоял перед нами в просторной рубахе в полоску, слишком большой ему по размеру, что наверняка было сделано сознательно. Такой уж был его стиль «жнеца в страду», не хватало только лаптей, косы и стога сена за его спиной. Образ был вполне цельным, хоть и до нелепости контрастировал с помещением, куда он нас пригласил. Мы оказались в бескрайней итальянской кухне-гостиной, в которой и зимой и летом – море, солнце и песок, и металлические ножки у высоких стульев за барной стойкой. Тут можно пить пина коладу и играть морскими камешками на теплом терракотовом полу, тут можно проводить часы или месяцы за бесполезной и от этого такой приятной жизнью, тут можно носить белоснежные шорты и тапки-шлепанцы на резиновой подошве, ходить с мокрыми волосами и солнцезащитными очками, поднятыми на лоб. Ни малейшего намека на все то «исконное» и «русское», что составляло сердцевину имиджа знаменитого актера.

Этому контрасту имелось отличное объяснение. Мы, собственно, поэтому и оказались именно в квартире, потому что Фая «хотела ее поснимать для интервью». Итальянскую кухню-гостиную для Ивана год назад переделывали под заказ программы Первого канала. Такой подарок заслуженному актеру от благодарного шоу-бизнеса. Вот только с дизайнером промахнулись, и тот, вместо «хором белокаменных» сотворил в доме Ивана кусочек солнечного Палермо. Лично мне Палермо очень понравился. Хоть я и знала, чего ожидать – видела фотографии, – я, можно сказать, была ошеломлена тем, что вообще можно жить вот так.

– Спасибо, что согласились дать интервью, – улыбнулась я самой широкой из своих теплых улыбок, которые я хранила исключительно и специально для клиентов. Для «темного журналистского дела» мы выбрали темно-синюю юбку, белую кофточку, поверх которой был надет светло-синий жакет. Деловой и серьезный, этот наряд должен был прежде всего успокоить саму меня, придав уверенности в себе, но на деле я чувствовала себя словно голой. Все-таки к джинсам привыкаешь, как ко второй коже. Нужно заставлять себя носить платья и юбки.

– Что ж с вами поделать, пришлось, – развел руками Иван.

– Надеюсь, выйдет интересно.

– Я даже не надеюсь, – неожиданно отбрил меня актер, усаживаясь в глубокое кресло насыщенного бирюзового цвета, которым дизайнер как бы продолжал морскую тему.

Эх, на море-то я теперь не скоро попаду, с моими-то долгами. Сколько людей должно «поверить в себя», чтоб я с двумя детьми оказалась на море. Нет, сидеть мне на даче, ловить Ланнистера.

– Постараюсь вас не разочаровать, – пробормотала я, запретив себе даже думать об отдыхе. Покой нам только снится.

– Не имел удовольствия читать ваших материалов, к сожалению, – процедила звезда, акцентировав на слове «удовольствие». – Впрочем, в большинстве своем, журналисты отвратительно предсказуемы, задают одни и те же вопросы, а затем пишут одни и те же статьи. Можно даже подумать, что вы их копируете и просто перепечатываете заново. Ваши творческие планы, как вы решили стать актером, поддерживают ли вас ваши близкие… Предупреждаю, если вы спросите меня, в чем я черпаю вдохновение, я вас просто прогоню.

– Договорились, ни о чем таком я вас спрашивать не буду, – заверила его я, паникуя.