Меня удивил его интерес, но я ответила, не видя подвоха:

— Любовь это что-то эфемерное и в то же время ничего более реального в моей жизни не было. Она как яркая вспышка, сжигающая тебя изнутри. Она приносит радость, но она же несет страдания. Любовь – когда прислушиваешься к его дыханию, пока он спит. Когда думаешь постоянно о нем, пока он далеко. Когда узнаешь его шаги из тысячи других. Когда украдкой любуешься им, пока он не видит. В конце концов, когда не страшно умереть, потому что любимый рядом.

Пока я говорила, мужчина сел и внимательно следил за мной.

— Любопытные подробности, — сказал он. — Думаешь, ты узнаешь любовь, если она придет?

— Безусловно, — кивнула я. — С такими вещами невозможно ошибиться.

До конца пикника он продолжал соблюдать дистанцию, как если бы не доверял себе. Меня такое положение дел устраивало. Пикник прошел куда лучше, чем я ожидала.

Когда мы вернулись в крепость, лэрд не сразу отпустил меня. Сперва он повел меня на псарню. Едва мы вошли, к нему со всех ног бросились собаки: огромные, лохматые, абсолютно белые. Местная порода называлась белый волк. Я слышала, что это крайне преданные и свирепые животные, готовые умереть за хозяина.

Собаки виляли хвостами, прыгали, пытаясь дотянуться до лица мужчины, и скулили от избытка чувств. Я, испугавшись ярких эмоций, спряталась за спину лэрда. Он же отвечал животным взаимностью: присев на корточки, трепал собак по холке, чесал за ушами. При этом он улыбался искренне и беззаботно. Таким счастливым я его еще не видела. То, что он так рад животным, так открыт и весел с ними, меня задело. С людьми он жесткий, властный, бескомпромиссный, но ведь способен быть другим. Так, может, дело не в нем, а в людях, что его окружают?

Лэрд выбрал одного пса и потянул его за ошейник.

— Это Снег, — сказал он мне. — Теперь он твой. Снег будет тебе дополнительной охраной. Он не даст тебя в обиду.

Я с сомнением покосилась на пса, а он – на меня. Любви с первого взгляда между нами не возникло.

— Сначала охрана, потом арбалет, теперь собака, — перечислила я. — Вы как будто ждете покушения на меня.

Мужчина помрачнел:

— Лишняя безопасность не помешает.

Снег отправился вместе со мной в покои. Десяти минут не прошло, как он обжился: разбил вазу, наследил грязными лапами на ковре, выбрал себе место для дневного сна возле камина. Работа служанок в разы увеличилась из-за собаки, но они не роптали. Напротив, Снег мгновенно превратился во всеобщего любимца.

Так как я окончательно выздоровела, этой ночью снова спала одна. Лэрд не пришел, соблюдая договор. Чуть я легла в кровать, пес запрыгнул следом и устроился у меня в ногах. Я попыталась его спихнуть, в ответ он недовольно заворчал. Пришлось смириться с таким соседством, а утром признать, что под защитой Снега мне спалось легко и крепко. Он помог мне справиться с одиночеством, от которого я отвыкла за время болезни. Дурные сны обошли меня стороной, и я, наконец, оценила пушистого охранника по достоинству.

Контакт с моим пушистым защитником наладился не сразу. Какое-то время мы присматривались друг к другу. Попытки задобрить Снега вкусненьким провалились. Он был неподкупен, а если чего-то хотел, то просто шел и брал, не опускаясь до просьб.

Тогда я решила взять его лаской, зовя нежно Снежок, но пес так посмотрел на меня, что я сразу поняла: подобной фамильярности он не позволит. В конце концов, мы нашли общий язык, и помогли нам совместные прогулки. Они и еще игры нас подружили. Скоро мы уже были не разлей вода. Куда я, туда и Снег.

Неделя пролетела незаметно, а потом Марион в знак любви и благодарности к отцу приготовил ему подарок. Именно так мальчик и сказал на общем обеде. Говорил пафосно, словно собирался вручить лэрду как минимум захваченную им лично землю. На деле все оказалось прозаичнее – подарком был спектакль, поставленный по сценарию, который Марион лично написал.

Всех, включая меня, пригласили на премьеру. Лэйди не пошла из-за плохого самочувствия, и я сопровождала лэрда вместо нее. Было странно сидеть на ее месте. Их с лэрдом стулья выделялись среди прочих бархатной, алой обивкой и резными подлокотниками.

Я чувствовала себя неуютно. Мне здесь было не место. Об этом кричало все: то, как люди смотрели на меня, как неудобно было сидеть. По спине сбежала струйка пота, щекоча кожу. Нет, это невыносимо.

Я совсем отчаялась, когда увидела Берту. Девушка улыбнулась мне открыто и дружелюбно. Она не заметила смены моего положения, а, может, ей было все равно. В любом случае я была благодарна ей за поддержку. Хоть кто-то не желал мне смерти, а это уже немало.

Мы сидели в первом ряду перед сценой, занавешенной плотными шторами. Я бывала на выступлениях, но всегда играли местные актеры. Мне они нравились, талантливые ребята. Все-таки в труппу Кингросса набирали лучших из лучших. Тем любопытнее было, почему Марион для своего спектакля выбрал приезжих актеров. Чем местные ему не подошли?

Занавес открылся, и мы зааплодировали. Я была в предвкушении, так как всегда любила театр. Спектакль назывался «Выгодная сделка». Действие на сцене поначалу увлекло меня, но вскоре я замерла соляной статуей. Дышать и то перестала.

Пьеса была о некой бедной девушке по имени Илориана, которая задумала добиться высокого положения и охомутать короля. Именно охомутать, актеры так и говорили.

То, что в моем имени изменили одну букву, никого не обмануло. Все мгновенно поняли, о ком речь. На меня словно опрокинули ведро помоев. Хотелось зажмуриться и зажать уши руками, чтобы не видеть и не слышать происходящего на сцене.

Шепот в зале стих. Феодалы внимательно следили за пьесой, посматривая на меня и лэрда. Мне ни к чему было оборачиваться, я кожей ощущала их взгляды. Большего унижения я не знала.

Спектакль был комедийный, но никто не смеялся. Актеры нервничали, не понимая, что происходит. Их игра становилась все более неестественной, они частенько поглядывали в зал, но вместо ожидаемой веселой реакции видели напряженные лица феодалов.

Героиня пьесы вела себя вызывающе, всячески преследовала короля и умоляла овладеть ею. В одном из действий она задрала перед героем юбку до колен, и я на секунду забылась и едва слышно застонала. В тот же миг раздался сводящий зубы скрип – это ножки стула лэрда царапнули пол, когда он резко встал. Я так погрузилась в переживания, что забыла о его присутствии. Что он должно быть обо мне думает после этого спектакля!

Я посмотрела на лэрда снизу вверх. Он крепко сжимал челюсти, что свидетельствовало о ярости. Казалось, еще немного и он начнет выдыхать пар, как разъяренный бык. В зале повисло молчание. Актеры застыли посреди сцены. Они были не в курсе, в чем проблема. Теперь-то я поняла, почему Марион задействовал пришлых комедиантов. Они не слышали местных сплетен и не догадывались, что своим спектаклем оскорбляют аманту.