И вдруг до него дошло. Какой же он болван! Джоли ведь тоже влекло к нему, а он, так прямо признавшись во всем, ее оскорбил. Просто взял и открытым текстом грубо ляпнул все, что испытывал. И теперь Джоли могла подумать, что причина кроется в ней самой. Но ведь это не так. Его привлекала бы любая смертная, но вот этого говорить точно нельзя. Хотя сказать что-то надо было. Он не мог оставить ее наедине с болью, печалью и обидой, ранящими куда сильнее прежнего гнева. А еще Кристиан не мог вынести самой мысли, что это он причинил ей боль. Вполне хватало того, что он явно потряс ее своим заявлением.

— Я не хотел тебя расстроить, — он пытался подобрать нужные слова.

— Серьезно? И какая же часть твоего замечательного признания не должно была меня расстроить? Та, где ты заявил, что желаешь меня лишь в сексуальном плане? Или та, где уточнил, что на самом деле не хочешь желать меня вовсе?

Кристиан услышал свой собственный голос, произносивший:

— Я хочу тебя не просто ради секса. — Неужели это правда? И если да, то чего именно он хочет от неё?

Джоли нахмурилась, явно сбитая с толку его словами.

— Тогда что тебе надо?

— Я… — Он не знал. Откуда ему знать? Всё это чистое безумие. — Я не знаю. Но до нашей встречи я думал, что во мне все давно умерло.

Он хотел продолжить, но прежде должен был сам разобраться, что, черт возьми, с ним творится. Кристиан хотел заняться с ней сексом — но не мог этого сделать. Хотел ее дружбы — но из этой затеи ничего не выходило. Хотел защищать ее от всего, что может причинить боль — и сам наносил ей удары.

Он отвернулся от нее, из горла рвалось разочарованное рычание.

Дверь хлопнула, послышались легкие шаги. Пальцы коснулись его руки, обжигая сквозь тонкую ткань рубашки. Но он не отстранился.

— Кристиан.

Проклятье, как же ему нравится, когда ее мягкий акцент окрашивает слова. Ему даже не надо смотреть на нее, чтобы почувствовать новую волну возбуждения. Этот голос сводил его с ума от желания. Он поднял голову и встретил пристальный взгляд темно-карих глаз, так напоминающих цветом кофе с корицей.

— Пожалуйста, скажи, о чем ты думаешь.

Он зажмурился, мечтая о том, чтобы все чувства и эмоции растаяли как дым, но это было безнадежно.

— Я не хочу что-то к тебе испытывать, потому что ничего не могу предложить взамен. Я не человек.

Кристиан вздохнул, желая, чтобы все можно было оставить как есть. Он не человек. Он вампир. И в этом истинная причина, почему они не могут быть вместе. Но ему надо продолжать. Надо сказать, что это его вина. Проблема в нем, а не в ней.

— Я не тот человек, который может дать тебе все, что ты заслуживаешь. Просто не тот.

Несколько секунд Джоли изучающее глядела на него, потом спросила:

— И чего, по-твоему, я заслуживаю?

— Ты заслуживаешь мужчину, который даст тебе все.

Обдумав его слова, она поинтересовалась:

— А ты не можешь?

— Нет.

— А что ты можешь мне дать?

Он покачал головой:

— Ничего.

Выдержав паузу, она кивнула.

— Ну, пожалуй, это несколько меньше того, на что я готова согласиться.

Кристиан понял, что она пытается шутить, и крепко стиснул ее пальцы.

— Ты не должна соглашаться на меньшее, чем все.

В ответ Джоли улыбнулась, но глаза были грустными.

— Так что же нам теперь делать? Остаться друзьями?

Кристиан не был готов отказаться от нее, но не знал, получится ли у них.

— Я не знаю.

— Мне бы этого хотелось.

Он кивнул.

— Мне тоже.

Хотя разумнее всего было бы уехать прямо сегодня. Запрыгнуть в машину и гнать до самого восхода солнца.

— Может, нам стоит просто хорошенько выспаться и обдумать все утром, — сказала она. — Вдруг завтра мы сможем взглянуть на все это по-другому.

— Да. — Боже, как он на это надеялся. Даже теперь, просто сжимая ее ладонь, он пытался найти из этой запутанной ситуации тот выход, что позволил бы им быть вместе. Его желание было просто невыносимым.

Но он был вынужден отпустить ее руку и направиться к двери.

Джоли последовала за ним, держась на некотором расстоянии. Прежде чем он вышел на улицу, она окликнула его:

— Кристиан?

Он обернулся.

— Почему ты мне это сказал?

— Я не собирался, просто так получилось.

Она кивнула, хотя вряд ли понимала в сложившейся ситуации больше него.

— Знаешь, может быть, тебе полегчает, если я скажу, что все это время тоже пыталась бороться с влечением к тебе.

Он ничего не ответил. Но нет, от ее признания ему не стало ни капельки лучше.

~~~

Джоли молча глядела ему в спину, больше не делая попыток остановить. Она понятия не имела, зачем он завел этот разговор. Словно нечто просто вынудило его признаться. Может, он надеялся, что чувства исчезнут, если их озвучить. Вроде, как гнев или обида начинают ослабевать, стоит тебе выговорится. Но Джоли боялась, что в их случае взаимное признание только усугубило ситуацию, ведь теперь будет все труднее игнорировать те искорки, что постоянно проскакивают меж ними.

Но Кристиан открыто признал, что не может дать ей что-то, помимо физического удовольствия. А ей этого мало. Ей нужна стабильность.

Кристиан же, даже высказавшись таким весьма бестактным образом, смог уловить самую суть их проблемы. Почему-то он казался ей одним из самых открытых людей, которых она когда-либо встречала. Похоже, он никогда не перестанет ее удивлять. Что же такого с ним стряслось, что он больше не может любить? Джоли спросила себя, что если у него была — или даже есть сейчас — другая женщина? Может, именно поэтому он и приехал в Шейди-Форк? Чтобы сбежать от кого-то? Еще одна причина, чтобы забыть про свои чувства…

Она подошла к окну. На стекло падали отблески с экрана включенного телевизора из трейлера напротив. Пожалуй, это все, что у них было общего, они словно вновь вернулись к тому месту, с которого все началось.

Джоли вернулась в спальню. Залезла в кровать и свернулась клубочком под одеялом. Она знала, что сон еще долго не придет к ней, но делать все равно было нечего.

С детства она мечтала о многих вещах, которые были так недосягаемы. Поэтому сейчас она не испытывала особого удивления, только легкую грусть. В ее жизни было уже достаточно разочарований. И Кристиан оказался всего лишь еще одним.

— Где же Кристиан? — поинтересовался Джед, прошаркав по залу до своего привычного места и взгромоздившись на табурет.