Отвернувшись от кровати, она повернула серебристую ручку радиоприемника. Тишину заполнили эстрадные песни шестидесятых. Настоящий собеседник был бы куда лучше, но веселая мелодия поднимала настроение, так что Джоли почувствовала себя чуточку менее одинокой. Из верхнего ящика комода она вытащила пижаму: голубые шортики и маечку. С топика хитро усмехались шаловливые феи, над которыми сверкала надпись «Плохая девочка». Еще одна удачная покупка.

Если бы Кристиан увидел одеяло и пижаму, то серьезно задумался бы о ее вкусе, и о том, сколько же ей на самом деле лет. Джоли усмехнулась. Вряд ли это когда-нибудь произойдет. Сегодня он никак не демонстрировал свой интерес, даже наоборот, пытался держаться на расстоянии. Лучше забыть тот поцелуй, иначе она просто сойдет с ума.

Джоли принялась переодеваться, уверяя себя, что больше не будет сегодня думать о Кристиане. Тем более обнаженном и лежащим поверх розовых бантиков и красных земляничек. И целующим ее, так нежно, едва касаясь губ.

Застонав, она натянула топ. Эта навязчивая идея никак не желает проходить. Джоли направилась в ванную, чтобы умыться ледяной водой.

Едва она закончила вытирать покалывающие от холода щеки, как вдруг раздался громкий, почти нетерпеливый стук в дверь. Испуганная, как бы это не Вэнс решил вновь наведаться в гости, она бросила полотенце на раковину и поспешила выглянуть. В окне она с облегчением увидела красивое лицо Кристиана.

— Привет, — сказала она, удивленная тем, что он все-таки передумал.

— Можно войти?

— Конечно, — она отступила, придерживая дверь.

Он зашел внутрь, держа руки в карманах всё тех же черных брюк, в которых был в баре. Черную шелковую рубашку он тоже еще не сменил. Проработав весь вечер барменом, Кристиан по-прежнему выглядел так, будто только что сошел с обложки модного журнала.

Словно думая о чем-то своем, он молча прошел в полупустую комнату и огляделся. Наконец, его взгляд вернулся к ней.

Джоли сложила на груди руки, чувствуя себя неуютно, стоя под этим пристальным взглядом в одной пижаме и с порозовевшим от холодной воды лицом.

— С тобой все в порядке? — решилась спросить она.

— Я так не думаю, — Кристиан слегка покачал головой, точно пытаясь избавиться от каких-то мыслей или видений. Затем уставился на Джоли.

Ее тело отозвалось, хотя она и не почувствовала в его взгляде желания. Скорее, в глазах отражалось страдание, да и сам Кристиан выглядел почти больным.

— Что такое? Тебе надо поесть? — спросила она, подходя ближе.

Он моргнул, глаза поднялись к ее лицу.

— Боюсь, это не поможет.

Она сделала еще шаг. Что он имеет в виду? Ему надо в больницу?

Лицо его не было бледным, глаза, хоть и беспокойные, не горели безумием. Он не казался сумасшедшим, как вчера вечером, скорее отчаявшимся.

— Я могу чем-то помочь? Тебе надо к врачу? Я не слишком хорошо вожу машину. И твой автомобиль такой…пугающий, но, если надо, я отвезу тебя.

— Врач не поможет.

Безнадежность в его голосе окончательно встревожила Джоли.

— Кристиан, что случилось?

Он потряс головой, казалось, не веря своим мыслям.

— Я хочу тебя. В плане секса.

Вообще-то Кристиан совсем не собирался ей признаваться. На самом деле он пытался доказать себе, что не может ничего испытывать к Джоли, и когда увидит ее снова, его странное возбуждение никак себя не проявит.

Вернувшись ранее в свой трейлер, он решил, что влечение все равно обусловлено голодом. Только на сей раз всему виной было переедание. Ведь, как только Джоли исчезла из его поля зрения, желание стало ослабевать. Конечно, он все ещё не мог выбросить ее из головы, как и все последние несколько дней, но уже не чувствовал себя таким взволнованным и … ладно, возбужденным. По всем признакам сейчас уровень голода уже пришёл в норму, а значит, Кристиан сможет мыслить ясно в присутствии Джоли. И он, как дурак, тут же бросился проверять свою теорию.

Которая потерпела полный крах.

Джоли открыла дверь, и желание вспыхнуло вновь, все такое же неистовое. Что, в общем-то, было неудивительно, учитывая тот факт, что она была едва одета, и эти длинные изящные ноги и сияющая кожа предстали перед его взглядом.

Кристиан пытался не смотреть. Твердил себе, что не хочет ее. Впрочем, все было безуспешно. Он просто не мог оторвать от нее глаз. От этих обнаженных плеч. От красивой шеи. От высокой груди, едва прикрытой тонкой тканью топика. От казавшихся бесконечными красивых ног, таких гладких и стройных. От ступней с прелестными маленькими пальчиками.

Он едва не застонал вслух. Никогда. Никогда прежде ему в голову даже не приходила мысль о том, что можно восхищался женскими ножками. Даже ножками Лилы, которая была самим совершенством. А ведь она была древней вампиршей, и за многие века все недостатки ее некогда смертного тела сгладились и исчезли.

Но даже воспоминания о Лиле не затмили красоты Джоли. Господи, он находил женские ножки очаровательными. Даже этот облупившийся ярко-розовый лак на ноготках.

Кристиан был обречен.

Он заставил себя взглянуть ей в лицо.

Широко распахнутыми глазами Джоли смотрела на него.

— Ты меня хочешь? В плане секса?

Глаза ее прищурились, и он вдруг понял, что вместо того, чтобы быть такой же потрясенной этим фактом, как и он, она разозлилась.

Вообще-то она была просто в ярости. Эмоции раздирали его, буквально рвали плоть на части.

— На самом деле я не собирался, — пояснил он. — Я даже не знаю, почему это происходит, — пробормотал он больше самому себе, нежели ей.

— Ну тогда не мучай себя, пытаясь понять. Мне это не интересно!

Ее внезапная вспышка гнева окутала его, словно саваном, и позволила отвлечься от собственного замешательства.

Кристиан нахмурился. Он был уверен, что она тоже не совсем равнодушна к нему. Когда они целовались, он чувствовал ее желание на своих губах. Ведь так? Или это было его собственное желание? Он больше не был ни в чем уверен.

— Я этого не хотел, — сумбурно начал объяснять он, пытаясь хоть как-то извиниться. — Просто я, кажется, больше не могу контролировать свои мысли. — Он посмотрел вниз, на внушительный бугор в штанах. — И тело.

Когда Джоли заметила его состояние, глаза у неё округлились, но потом взгляд помрачнел и она отрезала:

— Ну так попробуй.

Протопав до двери, Джоли распахнула ее и наградила Кристиана красноречивым взглядом, велевшим ему проваливать. Вокруг него закружила новая эмоция — боль. Она была слабой, оттесненной на задний план гневом, но жалила ничуть не меньше.