Тем вечером мы пригласили друзей по поводу прибывших из Германии одноклассников Роба – двух веселых волейболистов, летевших в Рим через Вену. Планировалась интимная обстановка, человек на десять-пятнадцать, но всегда найдется еще пяток тех, кто заявится без приглашения, зная, что их не выставят за дверь.

Часам к девяти вечера, когда начало смеркаться, мы перебрались на чердак, включили тихий лаундж и разделились на маленькие компашки. Лежа на софе и болтая с девчонками, я услышала, как Роб, потягивая в нескольких метрах от нас кальян, сказал ребятам:

– Отойду, покурю, а то что-то лицо онемело.

Такая вроде бы простая фраза, а у меня внутри все словно оборвалось! Я встала и пошла следом, еле сдерживая нервную дрожь в руках.

– Ты же обещал мне, Роб! Ты же обещал! – процедила я сквозь зубы, стиснув кулаки, чтобы не разреветься от бессильной злобы.

– Да брось, малыш, была всего одна маленькая дорожка! – Роб обнял меня за плечи с наглой, веселой самоуверенностью, которая появлялась в нем после кокаина.

– Эта дорожка всегда одна – и ты знаешь, куда она ведет! – От навалившейся тяжести стало невозможно дышать.

– Да-да ! Твои дружки-торчки померли от наркоты, помню. Только не заводи снова эту шарманку, – закатив глаза, вздохнул Роб. – Все под контролем, ты же знаешь.

– Я не хочу это слышать, не хочу! – застонала я, закрывая уши ладонями.

– Ради бога! Чего ты от меня тогда хочешь?! – Его глаза начали наливаться кровью.

– Хочу, чтобы тебя, козел, не стало в моей жизни! – заорала я ему в лицо, стукнув со всей дури кулаком в грудь.

Роб схватил мои запястья с такой силой, что у меня потемнело в глазах.

– Ну так иди на хрен! Забирай свои шмотки и вали!

Присутствующие ошарашено затихли. Некоторые поспешили скрыться в комнате. Оставшиеся замерли в замешательстве: продолжать ли делать вид, будто ничего не произошло, или бросаться разнимать нас? Мне было наплевать на всю эту гоп-компанию, постоянно ошивавшуюся в моем доме. Когда-то я, как и они, стремилась отметиться повсюду, пропечатать своим присутствием любую дыру, где наливали, включали музыку, крутили задом. Но сейчас моя жизнь катилась в тартарары, и репутация совершенно не волновала. От постоянных эмоциональных качелей психика начала сбоить, кидая из истерик в меланхолию. Я смотрела на убийцу моего счастья и боролась только с одним желанием – не упасть совсем низко, так низко, чтобы вцепиться ему в глотку. Злость, обида, ненависть вспыхнули во мне одновременно и обескровили. Словно затравленный зверь, который не знает куда бежать, я хватала воздух ртом в жажде конца и одновременно с этим боялась поставить последнюю точку.

– Кому-то действительно нужно уйти.

Вздохнув сокрушенно, я развернулась и и пошла прочь.

– Только не выставляй себя посмешищем в очередной раз. Если хлопаешь дверью, закрывай ее навсегда! – заорал взбешенный Роб.

Сжав зубы, я прошла мимо Сиси, недовольно цокнувшей языком.

А дальше все произошло слишком стремительно, чтобы утверждать: «События развивались именно так, а не иначе».

Воспоминания фрагментарны и обрывисты…

Роберт в опасной стойке на руках на перилах крыши. Джудит, склонившийся к нему с презрительной улыбкой:

– Так могут многие, пойди дальше – спрыгни.

Мое обмякшее тело, мокрые от страха ладони.

В полном безмолвии, с расширенными от ужаса зрачками, все ожидали развязки. Вдруг Роберт изогнулся и преспокойно опустился обратно на деревянный настил. Повернувшись к Джудит, он засмеялся, похлопав его по плечу.

– Что случилось, друзья, почему киснем? Наливайте! – насмешливо обратился Роб ко всем, а потом, подойдя ко мне, виновато улыбнулся.

– Прости подлеца. – Он поцеловал меня в губы. – Дурацкая шутка.

Я ничего не чувствовала. Я словно осталась в том мгновении, когда перед моими глазами в лучах заходящего солнца заблестело тело мерзкого человека, думающего только о себе.

– Стоило тебя толкнуть, – пробормотала в ответ, ополоумевшая от страха.

Гости попытались возобновить разговоры, но веселье получалось слишком нервным и наигранным. Все это время Джудит оставался в тени, задумчивый, отрешенный, как никогда. Улучив минутку, я подошла к другу и, обняв сзади, уткнулась лицом в его спину. Он ласково погладил мои пальцы и произнес:

– Мне очень грустно признавать, но это разложение погубит не только его самого, но и тебя.

– Не бойся, я не настолько слаба.

– Ты намного слабее, чем даже можешь себе представить.

Я сильнее прижалась к его спине, словно пытаясь найти защиту.

– Ах вот вы где, мерзавцы! – послышался за спиной голос совершенно пьяного Роба. – Дорогая, если бы я не знал, что мой друг «пялит» мальчуганов, то выбил бы ему зубы, а тебя точно отправил ко всем чертям.

Джудит вздохнул:

– Себя пошли уже куда подальше! Пойду. – Повернувшись ко мне, он слегка пожал мне руку. – Держись.

Ушел. Роб иронично скривившись, бросил ему в след:

– Малыш превратился в плаксивого Пьеро.

Я смотрела на пьяного вульгарного мужлана и пыталась понять, какая разрушительная сила удерживает меня подле него.

В тот вечер наш дом опустел на удивление рано. Друзьям давно осточертели наши скандалы, и они взяли за правило не вмешиваться в них. Порой, конечно, появлялись новички с желанием изменить мир к лучшему, но и их энтузиазм очень быстро иссякал. Лишь только захлопнулась дверь за последним ушедшим, я налетела на Роба, едва сдерживая слезы.

– Тебе мало алкогольной зависимости! – заорала я в иступленном отчаянии.– Теперь к ней еще добавится и наркота?!

– Господи! Выключи свою сирену, голова раскалывается, – устало зевнул тот и направился к очередной бутылке виски.

– Не смей прикасаться к ней! – продолжала кричать я, не замечая слез, брызнувших из глаз, как из поломанного крана.

– Да замолчи ты уже! Достала! Весь вечер всем перепортила! Опять накидалась таблеток?

Зажав лоб стиснутыми кулаками, я устало опустилась на диван.

– Чего тебе не хватает?

– Воздуха, свободы, милая! Ты взяла меня за горло и душишь. От такой любви хочется выть. Будешь? – Спокойно протянул мне стакан Роб и, не дождавшись ответа, выпил сам.

Уставившись в пол, я прошептала:

– Ненавижу!

И словно заклинание слово за словом, выкрикивала:

– Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

ГЛАВА 8

Проснувшись утром, я обнаружила на столе записку.

«Свята, уезжаю в Италию с ребятами. Пока на пару месяцев, а там посмотрим. Нам обоим нужно понять, как жить дальше. Мобильный оставляю дома, чтобы не появился соблазн позвонить. В противном случае мы никогда не сможем расцепить руки.