Ланден окинул графа злобным взглядом.

– Ланден?

Вопрос Амелии прогнал горькие воспоминания, и он опустил взгляд, радуясь, что она называет его по имени. Легкий ветерок шевелил темные локоны на ее щеке, и, обезоруженный ее красотой, он смягчился:

– Этот человек ничего вам не сделал? Может, мне выпотрошить его, защищая вашу честь?

– Конечно, нет. – Она подняла глаза, и ее легкая улыбка вновь воспламенила его гнев. – Он был так добр ко мне.

Язвительный ответ замер у него на языке.

– Вы последний человек, которого я ожидал встретить сегодня днем, – вмешался в разговор Нилуорт, недовольный тем, что на него не обращают внимания.

Ланден глянул на графа, давая понять, что его появление неуместно.

– Я не более вас доволен встречей, хотя должен сказать, что моей главной заботой остается безопасность леди Амелии.

Последовало неловкое молчание.

– Поскольку я в седле, я не могу проводить леди и ее горничную, так что мы все зависим от вашей любезности, – сухо отчеканил Ланден. В его голосе явственно прозвучали угрожающие нотки. – Я поеду следом за вашим экипажем, пока мы не доберемся до Лейквью.

Он искоса глянул на Амелию, которая так и лучилась восхищением. Может быть так, что она влюбилась в негодяя?

Ревность, жаркая и мгновенная, загорелась в нем, но он постарался ее побороть. Кто-то мог бы посчитать этого человека вполне приемлемым женихом, учитывая наличие титула и умение одеваться, но Ланден готов переступить через трупы, чтобы этого не допустить и не лицезреть Амелию, идущую к алтарю с кем-то, вроде этого ходячего бедствия.

Но сейчас он должен включить логику. Она не могла знать, сколько несчастий принес ему Нилуорт своей наглой ложью и сплетнями. Кроме того, она не понимала, что стоит на кону. Было бы несправедливо с его стороны делать поспешные выводы, и все же нужно помнить: после того как Мэтью потребовал от нее выйти замуж за Коллинза, никто не может знать, что у Амелии на уме.

– Чего вы боитесь, Скарсдейл? Леди, похоже, нравится мое общество. Вам следует ехать своей дорогой. Вернуться в темные пещеры прошлого, – заявил Нилуорт и с язвительной ухмылкой показал на дорогу.

Хейдиз заржал, и Ланден только сейчас осознал, что впивается в его бока шпорами. Улыбка Амелии, слышавшей реплику Нилуорта, померкла, сменившись озабоченным и одновременно вопросительным выражением лица.

Она понятия не имела о его прошлом, тем более что была чересчур молода и не слышала о скандале, связанном с гибелью Дугласа, да и жила далеко от столицы и сплетни до нее не доходили. Но она постоянно и упорно противилась замужеству, а ведь Нилуорт был хуже Коллинза во всех отношениях. Как она могла считать его достойным, если встретила менее часа назад? Или Ланден по какой-то необъяснимой причине опять делает чересчур поспешные выводы?

– Мне это кажется вполне разумным решением, – заметила Амелия, желая принять участие в беседе и, возможно, почувствовав неприязнь между мужчинами.

– Согласен, – вставил Нилуорт и с торжеством предложил Амелии руку. Оба направились к экипажу, и до Ландена донесся голос Нилуорта: – Не хотелось бы упоминать об этом, но у вашего брата дурные друзья. Скарсдейл – человек вспыльчивый, легко поддается гневу, и многие считают его опасным.

– Я никогда не видела его таким. Что вы имеете в виду?

Амелия с любопытством уставилась на Нилуорта.

Ланден едва сдержался, боясь, что докажет правоту Нилуорта. Не хватало еще, чтобы его прошлое стало предметом обсуждения в экипаже, пока он следует за ними, не в силах объяснить Амелии правду.

– Возможно, я все расскажу в дороге. – Нилуорт подсадил Амелию в экипаж и опасливо оглянулся на Ландена: – У герцога весьма интересная история.

Ланден пустил Хейдиза рысью и продолжал скакать за экипажем. Его острая, как бритва, память, не нуждалась в ободрении, чтобы с кристальной ясностью воскресить прошлую боль, причиненную смертью брата.

Был его пятнадцатый день рождения, и, вообразив себя взрослым, он решил отпраздновать в пользовавшемся дурной славой трактире «Застенчивый баран» на краю Сент-Джеймсского парка. Мэтью присоединился к нему, он был в восторге от их плана.

Они едва прикончили по кружке эля, когда в трактире появился Дуглас, разгневанный тем, что пришлось отправиться на поиски редко принимавшего верные решения брата в подозрительную часть города. Спор перерос в ссору, и другие посетители, аристократы и простолюдины, видели и слышали их перепалку.

Очень часто в пылу гнева люди говорят что-то, не думая о смысле сказанного. Как хотел бы Ланден взять обратно подогретые элем, брошенные вслед уходившему Дугласу слова:

– Жизнь стала бы куда светлее, не будь в ней тебя!

Но повернуть стрелки часов назад невозможно, как нет способов исправить причиненный вред.

Тогда он заказал виски для всех, чтобы отпраздновать неправедно добытую победу, хотя угрызения совести и сознание того, что его усилиями между ним и братом разверзлась еще более глубокая пропасть, не давали покоя.

Какое-то время спустя отличавшийся склонностью к подстрекательству Мэтью с бездушным лукавством предложил узнать тщательно охраняемую тайну Дугласа. Тот часто отсутствовал. Где он проводит вечера?

Ланден схватился за идею, глупо уверовав, что это позволит им помириться. Он извинится перед братом и все исправит. Возьмет обратно неосторожные слова, сказанные в трактире, они забудут про ссору и начнут все сначала. Возможно, он лучше поймет брата и сможет как-то объяснить себе его отчужденность.

Теперь, оглядываясь назад, Ланден понимал ошибочность своих суждений. Эмоции вытеснили способность мыслить рационально. Но десять лет назад он, не тратя времени, согласился на план и умчался в ночь.

Амелия устроилась в уголке экипажа. Лорд Нилуорт вел вымученную светскую беседу. В голове девушки теснились вопросы, касавшиеся прошлого Ландена. Было ясно, что неприязнь, существовавшая между мужчинами, была связана с тем давним вечером. Корень несчастий Ландена кроется не только в самой смерти Дугласа, но и в событиях того вечера. Увечье брата и мучительное сожаление Ландена намертво переплелись с неизвестными ей деталями. Тайна оказалась настолько важной и личной, что брат, даже получив по его вине пулю в ногу, по-прежнему считал Ландена своим другом.

Она жаждала облегчить страдания Ландена, его боль. Вернуть ему способность улыбаться. И она сможет это сделать, если узнает все, что случилось в прошлом.

Она оглядела сидевшего напротив мужчину, так занятого пустой беседой, что он даже не заметил, как внимательно его изучают. Некоторые могли посчитать Нилуорта привлекательным, хотя в его узких бачках уже проглядывала седина. Нос был таким же острым, как язык, но не портил внешности так сильно, как глаза навыкате и привычка лезть в дела, которые его не касались. Он владел тоннами неприятной информации, которую не стеснялся выкладывать, и к тому же обладал кошмарной привычкой сплетничать. Поощрять Нилуорта было немыслимо.