— Если тебя этот крендель обидел, я его быстро на местопоставлю. Ты мне только скажи!

— Что ты, миленький, — испугалась я. — Этоткрендель тут ни при чем. Понимаешь, я как вспомню про Драного, так меня сразутрясти начинает.

— Да успокойся ты! Дело прошлое.

Макс притянул меня к себе и поцеловал в губы.

— Слушай, Ленка, — сказал он, внезапноотстранившись, — а какого черта ты с ним пошла танцевать?

— Хотела, чтобы ты меня хоть капельку приревновал.

— А я не ревнивый.

— Ой ли? — улыбнулась я.

— Танюш, пойдем потанцуем.

Едва не опрокинув хлипкий стул, Толик тяжело поднялся сместа и потянул Таньку за собой.

Та, уже мало что соображавшая к этому часу, с удовольствиемобхватила его потную шею руками и, активно вихляя тощими бедрами, обтянутымиузкой юбкой, которую я купила ей месяца два назад в дорогом бутике на Тверской(там как раз была распродажа), поплыла в танце, нисколько не заботясь о том,чтобы попасть в такт музыке, льющейся из динамиков (музыканты ушли отдыхать).Толик бесстыдно положил руку на аппетитный Танькин задок — присутствие в заледругих посетителей его совсем не смущало.

— Подруга у тебя, Ленка, умора одна, — усмехнулсяМакс. — Слушай, ты посидишь тут одна пару минут? Мне выйти нужно.

Думая о своем, я рассеянно кивнула. Зак, Зак…

Что это — кличка, имя? Кличка, наверное. Почти что «зэк».Ага, как же, такого посадишь… Живет припеваючи, не оглядываясь на закон. Вездесвои люди, везде все схвачено. Это он, Зак, сделал из меня настоящуюпроститутку. До встречи с ним я занималась проституцией скорее понеобходимости. Нужны были деньги — звонила Маринке, и та быстренькоорганизовывала мне клиента. Иногда и сама выходила на промысел. Аппетиты-товозрастали: хотелось красиво одеваться, вкусно и сытно есть. Однако, выставляяна продажу собственное тело, я не забывала о душе. Ну, о душе, это громкосказано, но от совсем уж никудышного партнера запросто могла отказаться. Месяц,а то и больше могла не заниматься ремеслом. Маринка меня понимала и всегда шланавстречу. А этот урод поставил все на поток. Несколько человек за ночь (напервых порах) — как вам такие условия? Хорошо хоть позже «норму» снизил…Естественно, большая часть моего «гонорара» перекочевывала в его карман. Но иднем этот гад не давал мне покоя.

Приезжал ко мне на квартиру и насиловал в свое удовольствие.В извращенной форме. Обычный, традиционный секс он не признавал. Более того, онобожал развлекаться с мальчиками-малолетками. Отлавливал на вокзалахпопрошаек-беспризорников, отмывал дочиста, кормил, поил разносолами, трахалчерез задницу, а потом под ту же задницу давал хорошего пинка. После Зака явозненавидела мужчин. Все они сукины дети. Все бесчувственные звери. И вдругнеожиданная встреча с Максом. Только-только забрезжила надежда вырваться изпорочного круга — и на тебе!

Как только Макс вернулся за столик, я придвинула свой стулпоближе к нему и прислонилась щекой к могучему плечу.

— Максимчик, милый, мне так хорошо с тобой… Я люблютебя до безумия!

— Ах ты, кошечка моя! — от души рассмеялсяМакс. — Очень хочется верить в твои слова!

— Как там твой дом поживает? Скоро рассчитаешься?

— Я потихоньку решаю этот вопрос.

— Без перестрелок и погонь, я надеюсь?

— Пока да.

— А что это вы не танцуете? — пропела за моейспиной запыхавшаяся Танька. — Музыка здесь — класс!

— Танюш, дай нам поговорить.

Оборачиваясь к подруге, я случайно увидела Зака,демонстративно показывающего мне на часы, висевшие над баром.

— Максимчик, я отлучусь на пару минут, хорошо? —заглянула я Максу в глаза. — Танюшка, присмотри тут за ним, ага?

— Ага… — Танька проводила меня удивленным взглядом.

В холле, кроме Зака, никого не было, не считая скромногомальчика-секьюрити в нелепом ядовито-зеленом пиджаке.

— Я тебя внимательно слушаю, — сказала я ледянымголосом.

Зак противно, по-жеребячьи рассмеялся:

— Послушай, Ленка, сделай проще репу, а то смотришь,как прокурор, ей-богу!

— Не нравится, не смотри, — нахмурилась я. —Какого черта ты вообще ко мне прицепился?!

— Я к тебе, Леночка, не цеплялся. Это ты, как пиявка,целый год высасывала из меня все соки, а потом бесследно исчезла… Ну-кавспомни, кто поставлял тебе приличных клиентов, кто контролировал твоюбезопасность, кто водил тебя по докторам, когда ты умудрилась подцепитькакую-то дрянь? Дорогая одежда, суперэлитная косметика, всякие дамские штучки,за которые приходилось выкладывать кругленькие суммы, — это все я, я, я! Ичто я получил взамен?! Ты решила упростить себе жизнь и работать без сутенера!Но я-то всегда знал, что мы с тобой обязательно встретимся. И вот наша встречасостоялась. Ты нисколько не изменилась, Ленка! Ты, как всегда, выглядишьпотрясающе. Такое же красивое лицо… Такая же точеная фигура… У тебя всевпереди, детка… У нас с тобой все впереди…

— Я же тебе сказала, что уже давно не занимаюсьпроституцией.

— А зря. Ты губишь такой талант. А ведь когда-то тыбыла неплохой девчонкой. Умной и незакомплексованной…

— Разговор окончен.

Больше всего мне хотелось заехать этому уроду по нагломуморщинистому лицу.

— Ты собралась уходить?

— Да, я думаю, нам лучше разойтись.

— Подожди, Ленка, я тебе еще не все сказал, — взялменя за руку Зак.

— Говори, только быстро, меня ждут.

— Нет, птичка моя, быстро, пожалуй, не получится. Нухорошо, я постараюсь. Позволь, дорогуша, напомнить тебе события трехгодичнойдавности. В один из вечеров я привел к тебе умопомрачительного клиента. Дряхлыйвосьмидесятилетний старикашка с лысой, как яйцо, головой… Бумажник, тугонабитый капустой… Новенькой зеленой капустой, которая пахла таквосхитительно!.. Старикашка оказался тем еще извращенцем. Он потребовал, чтобыты надела ярко-красные туфли на высоких каблуках и намазала грудь сгущенным молоком.Потом он жадно слизывал с твоей груди и кончал в туфли… Представляю, что ты приэтом испытывала!.. Но ведь выдержала же! Ты вообще все можешь выдержать радиденег. А помнишь, как старик сдох? Сознайся, Леночек, ты его не убивала?

— Я никого не убивала, — вздрогнула я. — Онумер от.., избытка эмоций. Он умер в тот момент, когда кончал в мою туфлю.