Захлопнув дверцу, Даниель направилась к дому. Она чувствовала на себе его взгляд до тех пор, пока не скрылась внутри.

Ну вот и все.

Она призналась. И, возможно, это даже к лучшему. Теперь он больше не появится в ее жизни. И ей не придется дрожать в его присутствии от охватывающего ее волнения.

Мэтт.

Она так любит его. Как ни одного мужчину в своей жизни.

И сейчас лишний раз убедилась в этом.

Зачем судьба так жестоко посмеялась над ней? Ведь все могло быть иначе! Могло, но…

Всхлипнув, Даниель утерла слезы и начала подниматься по лестнице.

— Это ты, дорогая? — Глэдис выглянула из гостиной.

— Да, мам, — ответила Даниель уже со второго этажа.

— Все в порядке? Как съездила?

— Все отлично! Пойду приму душ и лягу спать. — Даниель постаралась, чтобы ее голос звучал бодро и мама ничего не заподозрила.

Войдя в свою спальню, она приблизилась к кровати, присела на краешек и горько заплакала. Скрипнула дверь. Подняв глаза, она увидела мать.

— Все будет хорошо, милая. — Глэдис села рядом и обняла ее за плечи. — Все будет хорошо.

— Ты не понимаешь, — всхлипнула Даниель. — Уже никогда не будет хорошо.

Глэдис вздохнула.

— Если мужчина любит, то он примет и ребенка от любимой, поверь, — произнесла она.

Даниель замерла, удивленно взглянула на мать.

— Ты это о чем? — спросила она.

— Ты сама знаешь о чем. — Глэдис прижала ее к себе и погладила по волосам. — Никогда не бывает поздно. Бывают просто упущенные возможности. Но это тоже можно исправить, было бы желание.

— Ты, правда, в это веришь? — Даниель с надеждой взглянула на нее.

— Конечно. — Глэдис улыбнулась. — Я не только верю, я знаю это.

— Я не уверена, что поступила правильно, — прошептала Даниель. — Но теперь уже поздно.

Глэдис взяла ее за руку.

— Никогда не поздно, — мягко, но твердо повторила она. — Если он любит, никогда не поздно.

Даниель открыла глаза и улыбнулась.

Рождество!

Всю жизнь она просыпалась в этот день с радостным ощущением праздника и того, что должно было произойти.

Осторожно поднявшись с кровати, она надела халат и вышла из комнаты. Мягкие тапочки бесшумно ступали по деревянному полу.

Подойдя к перилам, Даниель взглянула вниз.

Гирлянды украшали холл, придавая ему праздничное великолепие. Вчера они все вместе декорировали дом. Папа, мама и она. Как в добрые старые времена.

Только теперь ей не разрешали лазить на стремянку.

Улыбнувшись, Даниель начала спускаться.

Сначала она не поняла, что произошло. Потом посмотрела вниз, на свои ноги, рядом с которыми растекалась лужа.

— О господи! — воскликнула она. — Мама, папа! Я рожаю!

— Потерпите еще немного. Главное правильно дышите, когда будут схватки, — говорила акушерка, стоя рядом с ней.

Даниель напряглась.

— Мне кажется, что у меня одна постоянная схватка! — простонала она. — Как я их различу?!

— Я буду тебе говорить, — сказала Глэдис, беря ее за руку и следя за монитором.

— Приготовились!..

— Ты уверена, что не хочешь принять обезболивающее? — с беспокойством спросила Глэдис.

— Да, мам, уверена. — В глазах Даниель плескалась решимость.

Маленькая Сидни Маккей огласила белый свет своим первым криком в шестнадцать часов пятнадцать минут.

Даниель облегченно вздохнула и откинулась на подушку.

— Ну вот и все, — радостно прошептала она.

— Нет, вам еще рано расслабляться, — мягко проговорила акушерка. — Еще должен отойти послед.

— Это уже не больно. — Глэдис крепко сжала ее руку.

Даниель с благодарностью посмотрела на нее.

— Спасибо, мам.

— Вот, держите. — Улыбаясь медсестра передала ей на руки малышку, завернутую в розовую пеленку. — Ваша дочь просто прелесть.

Даниель прижала к груди свою кроху, любуясь ею.

— Она похожа на тебя, — заметила Глэдис, разглядывая девочку, которая смешно морщила носик и открывала рот.

— Так и должно быть. — Даниель улыбнулась. — Она же моя дочь. — Грусть легким облачком пробежала по ее лицу.

— Все в порядке. — Глэдис погладила ее по голове. — У тебя теперь есть прекрасная дочка. И это главное.

— Да, ты права, — вздохнула Даниель.

Дверь распахнулась.

— Ну и где тут мои девочки?! — воскликнул Говард, входя в палату. — Меня заставили ждать там черт знает сколько! Я уже весь извелся! Где моя внучка?!

Он приблизился к кровати и вгляделся в крохотное личико только что родившейся малышки.

— Вылитая Маккей! — резюмировал он. — Как назовем? — Он посмотрел на дочь, затем на жену.

— Сидни. Сидни Маккей, — ответила Даниель. — Я давно уже придумала это имя.

— Что ж… — Говард окинул внучку внимательным взглядом и торжественно произнес: — Добро пожаловать в семью, Сидни Маккей!

Малышка словно услышала его, открыла глазки и серьезно посмотрела на Говарда.

— Смотрите, какая смышленая! — восторженно заметил он. — По-моему, она прекрасно меня поняла!

— Да, конечно. — Глэдис улыбнулась. — Ладно, Говард, пойдем. Даниель надо отдохнуть.

— Мы еще заедем к тебе чуть позже, — сказал отец на прощание. — Если что-нибудь понадобится, звони.

— Хорошо. — Даниель слабо улыбнулась.

Она действительно чувствовала себя очень уставшей.

Вскоре пришла медсестра и забрала у нее малышку.

Откинувшись на подушку, Даниель прикрыла глаза и не заметила, как задремала.

Мэтт стоял рядом со стеклянной стеной и смотрел на дочку Даниель. Сидни Маккей.

Он грустно усмехнулся. Если бы он был более настойчивым, то сейчас смотрел бы на свою дочь.

Почему он позволил тогда Даниель вот так просто уехать? Поцеловал… и отпустил ее.

Чего он испугался? Того, что влюбится в нее? Но он и так уже на протяжении долгого времени не может выкинуть ее образ из своего сердца.

Так в чем же дело?

Она любит его. Сама призналась ему.

А он вдруг подумал, что уже поздно. Что она отвергла его тогда. Что он не сможет принять ее ребенка, ребенка от другого мужчины.