– Я плакала не из-за этого, – фыркаю я. – Много чести ей.

– Правда? – он явно заинтригован. – Тогда из-за чего же еще?

Я не знаю, стоит ли говорить с ним об этом. Честно говоря, это настолько личное, что вряд ли я когда-нибудь в принципе с кем-то захочу об этом говорить. Поэтому я решаю перевести тему.

– Вашу экономку, правда, зовут тоже Мартой? Знаешь, это странно. Мама говорила, что мой папаша выбрал это имечко. И считала, что мое имя достаточно странное и редкое для нашей страны. А тут еще одна Марта.

– Значит, ты не знаешь? – спрашивает фон Дервиз, с любопытством смотря на меня.

– Не знаю что?

– Что тебя назвали в честь этой самой экономки.

– Почему это меня назвали в честь вашей прислуги? – спрашиваю я, немного шокированная этой новостью.

– Вообще-то Марта не обычная прислуга, – обиженно замечает Красавчик. – Она была дочерью управляющего замком и росла вместе с твоим отцом. Они с детства очень хорошо дружили. Став взрослой она осталась работать в его доме. Я слышал, что они даже чуть не поженились.

– Серьёзно? – удивляюсь я. – Но почему же он все же не женился?

– Она ему отказала. Марта рассказывала, что они скорее были друзьями, чем влюбленными, – он делает небольшую паузу, прежде чем продолжить. – Марта вроде была даже твоей няней, когда ты родилась. И не знаю, догадалась ты уже или нет, но назвали тебя именно в честь нее.

Сказать, что я удивлена, это ничего не сказать. Значит, папашка назвал меня в честь своей подруги и моей няни? Это как-то совсем не вписывается в мое представление об этом человеке.

Мне кажется, что мир немного раздвигает свои границы, и те стены, которые я построила вокруг себя и вокруг своей жизни, начинают рушиться. Только вчера я четко понимала, где черное, а где белое, где добро, а где зло. Сегодня я уже не уверена, что понимаю, что вокруг меня творится. У меня возникает ощущение, что я далеко не все знаю.

Например, мама никогда не рассказывала мне о Марте, женщине, в чью честь меня назвали. Разве это нормально? Зачем она врала мне, что это имя придумал отец?

Я не хочу больше об этом думать. Не сегодня. Не сейчас. В конце концов, возможно, я в первый и последний раз в своей жизни нахожусь в самом настоящем замке (если, конечно, не считать того факта, что я здесь родилась). Я прошу фон Дервиза устроить мне экскурсию, что он и делает. Только перед этим замечает, что за обедом я ничего не ела и говорит, что для начала покажет мне кухню.

На кухне оказывается Марта. Она уже чувствует себя лучше, и бойко командует поваром и другими работниками. При виде нас, глаза ее становятся влажными, и она прижимает руки к груди. Я замечаю, как фон Дервиз строго на нее смотрит и качает головой. Слава Богу, женщина успокаивается и не пытается вновь при виде меня упасть без чувств.

Честно говоря, эта ее реакция на мое появление немного пугает и смущает одновременно. Я совершенно не знаю эту женщину, тем временем, как она с любовью смотрит на меня, пока я ем, и тяжело вздыхает. Марта предлагает мне просто огромные порции еды, и я с радостью соглашаюсь – я просто обожаю самые простые макароны с сыром и молоко с хрустящим еще теплым свежим хлебом.

– Спасибо, – говорю я, вставая из-за стола на кухне. – Мне безумно понравилось.

– А то, – сияет от счастья женщина. – Я же помню, как ты уплетала мои макароны. А молоко со свежей выпечкой ты могла есть вместо завтрака, обеда и ужина.

Я смущенно улыбаюсь, не зная, что на это ответить. Странное чувство неловкости от того, что эта женщина так хорошо меня знает, а я ее нет, вновь охватывает меня.

Ситуацию спасает фон Дервиз, уводя меня на экскурсию. До конца дня мы с ним бродим по территории замка и в самом здании. Тухлая селедка на глаза не попадается, из-за чего остаток дня я провожу просто божественно.

Красавчик оказывается хорошим гидом и просто классным собеседником. Он рассказывает истории из детства, аккуратно обходя тему наших родителей, за что я ему благодарна. Иногда я замечаю, как он мысленно куда-то улетает. Я понимаю, что в такие моменты он, возможно, вспоминает барона или свою бывшую девушку. Тогда я начинаю рассказывать свои собственные истории из детства. Последний час экскурсии он слишком часто мысленно отстраняется, так что мне приходится половину историй просто выдумывать или приписывать себе чужие. Но то ли он не замечает, то ли ему все равно, потому что мои методы срабатывают, и фон Дервиз быстро отвлекается и начинает улыбаться, вновь возвращаясь ко мне.

Я прошу показать Красавчика мне его комнату, уверенная, что она наверняка слишком помпезная, но не успеваю посмотреть, так как уже слишком поздно. Он обещает, что завтра первым делом с утра покажет мне ее. От этого обещания по моему телу пробегают мурашки. Я знаю, что он не относится ко мне никак, кроме как забавной дикой зверушки, которая появилась в его жизни. Однако мое глупое сердце совсем не хочет слушать доводы разума и начинает биться чаще, когда возле дверей моей комнаты, он целует меня в щеку и желает спокойной ночи.

Я принимаю душ, одеваю пижаму и ложусь спать. Тусклый свет от прикроватной лампы отгоняет мои страхи и дает спокойно уснуть. До самой отключки я вспоминаю сегодняшний день и думаю о том, что завтра может быть еще намного лучше.

Ночью я просыпаюсь от того, что кричу. Мой кошмар, который в последний раз прогнал фон Дервиз, вновь возвращается.

Я оставила ночник включенным, но кто-то его выключил. Вот же блин, что и здесь кто-то ходит по комнатам без спроса?

Я не могу встать, так как во сне запуталась в одеяле. Я тянусь к тумбочке, чтобы найти выключатель, но не привыкла к обстановке, поэтому никак не могу его найти.

Чувство паники нарастает. Мои движения становятся лихорадочными. Я хочу свет, хочу, чтобы он прогнал мои страхи, развеял ужас, который сейчас переполняет меня. Я роняю лампу, она с грохотом разбивается.

Мне нужен свет. Свет, свет.

Я не замечаю, как начинаю биться в истерики, пытаясь выпутаться из одеяла. Мой разум затуманивается, не помогая мне. Кажется, я еще больше запуталась в этих простынях. Черт, где край этой кровати!

Мне становится тяжело дышать. Я просто хочу свет. Просто хочу света!

Внезапно меня ослепляет