Глава 16.

– Почему ты не сказала, что едешь ко мне домой?! Я бы тогда тоже поехала с тобой. Уверена, у вас там сейчас очень весело, – хихикает эта зараза.

– Почему ты мне не сказала, что твоя семейка сумасшедшая? Я бы тогда ни в коем случае сюда бы не сунулась, – тут же огрызаюсь я в ответ. – Одна с порога называет меня тварью и пытается отправить в ад. Вторая при виде меня, хочет отбросить копыта. А третий и вовсе… привез меня сюда и забыл.

Не хотела я вот жаловаться, но правда, какого фига? Он уговорил меня сюда заявиться, а теперь и не покажется. Время уже далеко за полдень, а я до сих пор валяюсь в кровати, болтая по видеосвязи с Алиской. Я уже успела поспать, помыться в красивой ванной, а меня никто даже не собирается покормить, не предлагает провести экскурсию или искупаться в том бассейне, который наверняка подогревается. Придется все делать самой.

– Ладно, рыжая, пойду я поищу что мне можно поесть и заодно изучу обстановку на месте.

– Иди, иди. Братцу передавай привет и пожелай терпения. Чувствую, оно ему понадобиться.

Прервав связь, иду на разведку. Спускаюсь в своих линялых джинсах и простой майке по огромной вычурной лестнице. Вскоре мой нос, тренированный на запах еды, выводит меня в столовую. Если до этого мне казалось, что все здесь прекрасно и роскошно, то сейчас я понимаю, что сильно ошибалась. Вот она роскошь.

Огромная столовая с множеством французских окон, из-за которых виден окружающий ее сад, делает помещение каким-то воздушным и бесконечным. Посередине стоит длинный стол, застеленный белоснежной скатертью и перегруженный всевозможными столовыми приборами и блюдами. Он окружен изящными стульями с изогнутыми ножками и золотистой обивкой.

И главная изюминка всего этого – гости. Несколько надменных тел, восседающих на этих стульях в костюмах или платьях, и смотрящих на меня с пренебрежительным любопытством. Поняв, что я в своих кедах и домашней одежде выгляжу не просто убого, а практически оскорбительно, мне становится немного неловко.

Я замечаю, что во главе стола восседает Лариска, все также злобно зыркающая в мою сторону, а справа от нее Красавчик. Он заметно удивляется, увидев меня. Парень встает со своего места и подходит ко мне вплотную.

– Ты что-то хотела? – спрашивает он так, как будто о моем хотении сложно догадаться.

Но меня поражает другое. То есть, если бы я случайно не забрела сюда, то они тут трапезничали без меня и даже не соизволили бы покормить? То есть я гость, которого не зовут за один стол с остальными гостями? Неужели ему так сильно стыдно за меня?

И когда же настанет тот момент, когда мне надоест разочаровываться в нем?

Я стискиваю крепче зубы, стараясь не дать понять, как мне обидно. Я уже привыкла к надменности окружающих за последние несколько месяцев, но почему-то каждый раз, сталкиваясь с ней, все равно чувствую себя дерьмово.

Что ж нацепим маску ехидства, глупости и наглости. Я как та королева страны Лжи, в которую попадает школьник в советском мультике, имею целый склад различных масок для окружающих.

Все что угодно, только бы они не смогли рассмотреть мои настоящие чувства.

– Да, Красавчик, – говорю я язвительно, скрестив руки на груди. – Представляешь, я хочу есть.

– О, – он выглядит несколько смущенным. – Но разве ты уже не поела?

– Милая, – что? Селедка назвала меня милой? – Если ты не наелась, сходи на кухню, там тебе еще покормят, – говорит эта су… эта женщина, таким неестественно елейным голоском, что просто хочется заткнуть уши руками.

Пока я удивленно таращусь на нее, та продолжает, обратившись уже к гостям:

– Бедная девочка, она никогда не наедается. Сын пригласил ее из жалости в гости, а то бедняжка никогда не видела, как живут настоящие аристократы, – и без всякого перехода: – Наталья, значит, вы планируете этим летом поехать всей семьей в Испанию? О, чудесная страна, я уверена, вам понравится.

Вот так вот мимоходом эта пересушенная камбала оскорбила меня и продолжила свой пустой треп. Самое ужасное, что Красавчик на протяжении всей речи его мамаши просто стоял и молчал. Ну, что ж, не первый раз предстоит самой за себя постоять.

– Вы правы, Лариса! – говорю я нарочито громко, чтобы меня все услышали. Эффект достигнут – хозяйка дома вздрагивает и впивается в меня ненавидящим взглядом.

Я обхожу, казалось бы, уже прилипшего к полу фон Дервиза, и направляюсь к свободному стулу, напротив той самой Натальи.

– Мне действительно не привелось увидеть, как живет русское дворянство, – плюхаюсь на стул, задвигаю его за собой, специально проскрипев ножками по блестящему паркету. Ах, сморщенное недовольное лицо Лариски, как бальзам на душу. – Представляете, а ведь я дворянка. Но так судьба распорядилась, что в доме своего собственного отца я вынуждена находиться только в качестве гостьи, так еще и которую не приглашают за стол со всеми, – заметив крайнюю заинтересованность в глазах Натальи, я продолжаю: – Наверное, они думают, что я могу опозорить их доброе имя. Ведь оно у нас общее. Кстати, Лариса, можете ли вы распорядиться, чтобы мне принесли приборы? Я, конечно, могу и руками есть, ведь у меня отсутствуют манеры и я не привыкла ко всяким изыскам, но все же, не хочется смущать ваших гостей.

Красавчик наконец отмирает и садится на свое место. Между нами оказывается какой-то мужчина в рубашке поло и брюках. У него седина в волосах и небольшая бородка. Он оборачивается ко мне с дружелюбной улыбкой и протягивает руку для рукопожатия:

– Меня зовут Александр Дмитриевич Обухов. Мы живем с моей сестрой Натальей здесь по соседству, – он указывает на брюнетку напротив и та кивает мне. Она симпатичная, но смотрит на меня надменно и с пренебрежительностью. – Мы нагрянули без приглашения в гости, и очень рады возможности с вами познакомиться. Вы же Марта фон Дервиз, я правильно понимаю?

Я утвердительно киваю и пожимаю его руку, в тайне радуясь, что у них не принято их целовать. Фу. Еще чего не хватало. Мало ли, я забыла их после туалета помыть.

Пока я мысленно рассуждаю о гигиене и правилах приличия, Обухов продолжает:

– Мы были с вашим отцом очень хорошими приятелями. Мне жаль, что он ушел от нас, – я вижу по его глазам, что ему на самом деле жаль. Получается, старик мог нравиться всем, кроме своей настоящей семьи? – Как ваша мама пережила эту потерю?

Ооо. Я оказываюсь слегка не готова к разговору о маме. Громко сглотнув, я подавляю в себе