Делафар получил строжайшие инструкции: не вступать ни в какие связи с одесскими подпольщиками. Работать только с Инсаровым и по возможности завербовать новых агентов, которые бы пользовались в городе авторитетом и контактировали с французскими офицерами. В идеале – выйти на Фрейденберга.

«Есть ли какая-нибудь вероятность, хоть малейшая, заставить интервентов уйти без крови, не оказывая сопротивления? – ломал голову Шарль. – И где те рычаги влияния, которые следует задействовать?»

– Я бы не рассчитывал на чудо, – трезво рассуждал Инсаров. – Разве что Фрейденберг тронется умом. Он здесь всем заправляет. Генерал д’Ансельм не более чем марионетка.

– Полагаю, именно Фрейденберг нам и нужен. Он ведет свою игру, даже приказы из военного министерства в Париже исполняет постольку, поскольку они соответствуют его собственным планам. Полковник хладнокровен, ловок, корыстен и вовсю использует служебное положение для личного обогащения.

– Он на редкость хитер…

– У каждого человека имеются слабости.

– В таком случае, у Фрейденберга две слабости: жадность и женщины.

– По-моему, он представляет интересы крупных франко-бельгийских компаний…

– Не исключено, – кивнул Инсаров. – А сюда, в «Дом кружка артистов», он ходит ради строптивой красавицы Веры Холодной. Ей предлагают переехать сниматься в Европу и обещают щедрые гонорары – не без его участия. Она пока отказывается…

– Пока?

– Сердце женщины исполнено тайны, а такой женщины, как Вера Холодная…

Делафар сделал предупреждающий жест, и Петр Инсаров замолчал. Мимо них летучей мышью проскользнула мадам Левковская – певица и патронесса этого «клуба для избранных».

– Значит, будем действовать через нее, – заявил маркиз. – Сведи нас как можно скорее.

– Кстати, она сегодня должна быть…

Инсаров оглянулся, рассматривая публику. Появление Веры обычно вызывало оживление, почти ажиотаж, поэтому она старалась быстро пройти в отдельный кабинет.

Делафара посетила неожиданная и странная мысль, что он на пороге какого-то значительного, невероятного события, которое полностью изменит его жизнь.

– Кому она сочувствует? – небрежно спросил он, стараясь не показывать волнения. – Красным или белым?

– Она добра, нежна и мечтательна. Кажется, любит мужа…

– Кажется или любит?

Инсаров щелкнул пальцами и улыбнулся.

– Спроси у нее сам…

– И все-таки?

– Вера, несомненно, на стороне угнетенных и обездоленных. Она не хочет уезжать из России. Простые люди ее обожают, она купается в их поклонении, как истинная красная королева.

– У нас есть шанс?

– Еще какой!

Вера Холодная появилась в клубе за полночь, в сером облегающем платье с жемчужным отливом, в шляпке с вуалью. Она сбросила кому-то на руки мокрое от снега манто и, стуча каблучками, поднялась по лестнице на второй этаж – изящная, элегантная, с резковатыми манерами избалованной капризной дамы. От нее исходило чуть ли не мистическое сияние.

Делафар молча проводил ее горящим взглядом.

– Ну, что скажешь? В ней есть некая тайная темная сила…

– Как ты меня представишь? – спросил Шарль.

Инсаров сделал галантное движение рукой:

– Маркизом, потомком крестоносцев, которые воевали в Палестине. Она будет очарована…

Москва. Наше время

Около полуночи Астра зажгла множество свечей и уселась перед зеркалом с твердым намерением получить подсказку.

– Помоги мне, Алруна! Я в растерянности…

С гладкой, обрамленной багетом поверхности зеркала взирало ее собственное лицо: чуть бледнее обычного, с иссиня-черными глазами и размытым контуром губ. В темноте комнаты живой огонь придавал всем краскам желтоватый блеск. Зеркало отражало язычки пламени, которые терялись в золотистой бесконечности…

Астра всматривалась в игру огненных бликов в надежде разгадать смысл этого движущегося узора. Он как будто повторял овальную форму зеркала…

Матвей проснулся и позвал ее.

– Не мешай… – буркнула она. – Я никак не могу сообразить, что он хочет мне сказать…

– Кто?

– Мой зеркальный двойник…

– Дымом пахнет! – Он потянул носом. – Горим!

– Это свечи…

Спросонья он не сразу понял, о чем речь. Свечи? Ах ну да… Астра занимается самогипнозом: уставилась в зеркало и ждет, пока ее измученный мозг не создаст какой-нибудь фантасмагорический образ, который она истолкует на собственный лад…

Матвей не успел сказать ей об этом – провалился в дрему. Сквозь пелену сна он слышал, как она говорит сама с собой, то бишь с «двойником», но слов уже не разбирал…

Утром его разбудил запах свечного чада и кофе. На плите расползлось пятно густой коричневой жижи. Астра сидела за кухонным столом и раскладывала пасьянс.

– Еще и кофе сбежал! – простонал он. – Ты решила уморить меня угаром!

– Извини… Я увлеклась…

Он взглянул на карты, которые она передвигала то туда, то сюда. Три дамы, два короля, валет и туз. Остальная колода горкой лежала рядом.

– Что это?

– Фигуры нашего расследования, – охотно объяснила Астра. Она поднимала каждую карту и показывала Матвею. – Дамы: Злата, таинственная женщина в трауре и Марина Ивановна.

– Думаешь, она тоже замешана?

– В некоторой степени…

– А короли, соответственно, Дмитрий и его отец?

– Угадал…

– Кто же валет?

– Денис Кручинин. Королем его не назовешь, фактура не та.

– Согласен.

Все карты были разложены вокруг червового туза, и Астра меняла их местами. Матвей счел это намеком на любовную драму: события привязаны к бывшей супружеской паре и коварной разлучнице.

– Ничего не выходит… – пробормотала Астра. – Я их и так, и этак… Чего-то не хватает.

– Или кого-то. Может, еще фигур добавить?

Она развела руками и жалобно вздохнула:

– Все дело в тузе…

– Туз это любовь? – рискнул спросить он. – Ты не допускаешь, что банкир Евланов мог быть влюблен в свою невестку и…

– Что за чепуха? Любовь, конечно, присутствует… без нее никак… однако червовый туз означает чашу. Именно она изображена на фотографии. Фонтан в виде чаши! Понимаешь? Все просто… Вместо того чтобы бросить монетку в фонтан Треви, как поступают все туристы, Злата выбрала фонтан в виде чаши! Будущее уже бросило тень на ее судьбу…