Полина, хотя и была девушка неслабого десятка, готовая к любым капризам судьбы, слушала сладкие речи Фарпа Ли и не могла поверить, что все это происходит именно с ней. Она задумчиво вертела в руке коробочку, все еще так и не заглянув в нее, и прижимала к груди огромный букет роз, пытаясь понять смысл сказанного помощником швейцарца, и не шутит ли он. Она заставила его повторить всю тираду заново, причем намного медленнее, чем в первый раз, и только тогда смысл всего сказанного дошел до ее ушей.

Картина была ясна – судьба наконец-то преподнесла ей долгожданный подарок – жирненький швейцарский бегемотик с тугим кошельком и бриллиантами на тарелочке с голубой каемочкой созрел и зовет ее пожить рядом с собой, причем, судя по всему, имеет на ее счет далеко идущие планы. Чего и следовало добиваться! Полина прикусила губу от нетерпения (чтобы прямо в халате не броситься вниз по ступенькам к лимузину), выдержала паузу, словно принимая нелегкое для себя решение, потом кивнула Фарпу Ли и попросила у него пару минут, чтобы собраться. Увидев, как тот просиял и рассыпался в словах благодарности, она вошла в номер и, не мешкая, направилась в ванную комнату наводить парадный марафет.

Поскольку можно было считать, что дело в шляпе, Полина решила не слишком торопиться, с нетерпением открыла коробочку и замерла в восхищении. В ее руке, впаянный в изысканный черный металл, сверкал крупный бриллиант, от которого было невозможно оторваться. Он завораживал, завораживал…

Полина долго смотрела на кольцо, поворачивала его из стороны в сторону, наслаждаясь сиянием бриллианта при электрическом свете, потом надела кольцо на средний палец (пришлось как раз впору!) и зажала его другой рукой, как будто говоря самой себе, что более никому и никогда его не отдаст!

О розах она уже позабыла, и только придя в себя через четверть часа, вспомнила, что их нужно поставить в воду. Хотя, какая вода? Она собиралась уезжать, и уезжать насовсем, так что розы обязательно возьмет собой! А вот уже на вилле швейцарца она поставит их в вазу, чтобы сделать ему приятное (надо не забывать делать ему приятное – особых усилий не требуется, а результат может быть ого-го!)

Покрасовавшись еще чуть-чуть перед зеркалом с новым колечком на пальце, Полина решила, что, однако, стоит все же поторопиться. И дело не в помощнике швейцарца, ожидающего внизу, а в жестком мавре Аполлинарии, который (не дай бог!) не вовремя проснется и закатит скандал. А судя по его вечерним и ночным приключениям, еще неизвестно, на что способен этот неандерталец!

– Спешить, мне нужно спешить! А для начала – уложить чемодан, собрать все наряды, а уж потом – прическа и укладка! Интересно, управлюсь до рассвета или нет? Полина осторожно вышла из ванной, включила ночник на тумбочке, заслонила его свет от Аполлинария декоративным подносом со стола и начала паковать чемодан, не забывая про новые купленные нарядные платья для вечера и без спины. Они ей еще пригодятся для ее нового дружка из страны старых скряг-банкиров, толстых коров с шоколадным выменем и крутых альпийских склонов, где не протолкнуться от олигархов всех мастей!

C трудом упаковав платья и кофточки и закрыв чемодан, Полина вдруг обнаружила, что ей совершенно некуда положить косметику, туфли, босоножки, маечки и прочие мелочи, вносящие в жизнь любой женщины уют и порядок и делающие ее (жизнь) гораздо приятнее, чем она есть на самом деле.

Она рассеянно оглянулась по сторонам, пытаясь обнаружить хоть какой-нибудь завалящий пластиковый пакет (хоть с изображением Мао Цзе Дуна), но не нашла ничего похожего. А между тем время торопило – Полина собиралась уже почти целый час, и за окном уже начинало светлеть. Недолго думая, она подошла к шкафу, где, ни о чем не подозревая, лежал огромный новенький Samsonite Аполлинария, решительно перевернула его раскрытым чревом вниз и вывалила оттуда всю одежду. Потом раскрыла свой чемодан и переложила платья, кофточки и все остальное в новоприобретенное пластиковое чудо (стоимостью почти в тысячу долларов США).

– Так будет справедливо! – удовлетворенно решила она и живо переместилась в ванную наводить на лицо подобающий случаю дивный свежий рисунок, насыщенный яркими неизбитыми красками. Проведя полчаса у зеркала, она получила мощный заряд энергии, полностью проснулась и теперь была готова покорять новые вершины обольщения и женских хитростей.

Полине до сих пор не очень-то верилось, что все, что с ней происходит – не сон, поэтому она решила не писать никакого прощального письма (типа: «Ухожу от тебя, подонок, и чемодан возьму с собой!»), а решила, если что, позвонить Аполлинарию как-нибудь потом и рассказать, что ночью случайно сломала чемодан и отнесла его в ремонт. И сейчас – только дождется, пока его починят, и сразу же прилетит к нему на крыльях любви! Все же, полностью сжигать за собой мосты она была пока не готова.

Последний взмах щеточкой, немного блеска для губ – вот и все! Из зеркала на нее смотрело само совершенство в обнимку с не менее грациозным чемоданом. Она двинулась к выходу, но внезапно остановилась:

– Может, стоит ему что-нибудь написать? Типа, прости и все такое? Ладно, чиркну пару слов – но так, чтобы он не понял, что я ушла к швейцарцу насовсем.

Полина достала из сумочки ручку, вырвала из блокнота пару страниц и, усевшись на стул, принялась старательно при свете ночника выводить на бумаге простые и незамысловатые слова:

«Когда ты проснешься, помни, что я дважды спасла тебе ночью жизнь: первый раз – вытащив пьяного из ванны ровно в тот момент, когда ты уже почти утонул, а второй – защитив тебя грудью от рассерженного соседа, который пришел узнать, а что за невежда появился здесь и спит ночью в трусах, надетых задом наперед? А вчера я унижалась перед твоим швейцарским боссом, умоляя его простить тебя и впредь, как и раньше, продавать эксклюзивные китайские снадобья по сниженным оптовым ценам! И почти уговорила, но внезапно у него поменялись планы, и он решил немного передохнуть в одиночестве в больничке на отшибе. Так что я иду опять к нему и надеюсь, что твой бизнес будет спасен, милый мой Отелло, мой зверь и горец в одном лице!

Но пока что – чтобы не обременять тебя трудностями по переносу такого огромного и тяжелого чемодана, как твой – я возьму его с собой. И помни, что ты должен мне уже как минимум три раза. И имей в виду, что я все делаю только ради тебя!

Твоя Полина»

Закончив писать, она несколько раз быстро перечитала записку и осталась чрезвычайно довольной и слогом, и ритмом. И содержанием. И вышла из номера, даже не взглянув напоследок на спящего Аполлинария. Впереди ее ждала совсем другая жизнь, а про Аполлинария она уже почти забыла – все, что от него требовалось, он сделал – привез ее сюда, а теперь может идти лесом. А чемодан-то, все-таки, хорош!

Спустившись вниз, гремя колесами чемодана и весело размахивая модной сумочкой, она выпорхнула через входные двери отеля, которые услужливо придержал ей вышколенный швейцар, и увидела припаркованный внизу огромный белый лимузин, где поджидал ее Фарп Ли и водитель в стильной форменной фуражке с козырьком, как у настоящего полковника. Тотчас после ее появления зажглись фары, и помощник швейцарца, чрезвычайно обрадованный тем, что наконец-то дождался ее появления, выскочил из машины, открыл Полине дверь, а сам принялся заталкивать ее громадный чемодан внутрь не менее громадного багажного отсека.