На фото был четко виден возвышавшийся посреди сцены рояль. За ним, склонив голову, сидела девочка. Длинные темные волосы скрывали лицо.

И это не все. Сцена была пуста, но на фото она оказалась полна Ледяных Шарлотт – ряд за рядом, они покрывали ее, словно морские волны, белый фарфор и темные головки с нарисованными кудрями. Они обступили рояль, застыв у самых ног Ребекки. Все куклы, большие и маленькие, смотрели в камеру. Их глаза были открыты, а поджатые губы выражали холодное неодобрение. Поднятые, согнутые в локтях ручки тянулись ко мне. На ногтях каждой виднелась кровь – бежала тонкими струйками по белым ладошкам.

У меня закружилась голова, и все же я была довольна: я смогла сфотографировать призрак. Поднявшись к себе, я загрузила новые фотографии на компьютер.

На большом экране Ребекка и ее куклы были видны еще отчетливей. Сохранив фотографию, я вспомнила, что еще не смотрела снимки Нейст-Пойнта и дома, сделанные на следующее утро после приезда. Я включила слайд-шоу и быстро прокрутила фото птиц, гнездившихся у маяка. Добравшись до фотографии дома снаружи, я замерла. Каждое из его окон оказалось белым, и сначала я подумала о задернутых шторах, но потом вспомнила, что окна не были занавешены, когда мы с Пайпер вернулись с прогулки. Да и на первом этаже штор вообще не было – именно поэтому темные окна так нервировали меня.

Я увеличила изображение и не смогла вздохнуть. Причиной белизны окон были не занавески, а сотни крошечных рук. Тоненькие белые пальцы скребли стекло, будто желая вырваться наружу, и я знала, кому они принадлежали. Только у Ледяных Шарлотт были такие маленькие белые ладошки.

Когда я выключила компьютер, шел уже пятый час и в окна лился розовый утренний свет. Мои глаза слезились и горели от усталости. Я прислонилась к стене и закрыла их, решив, что посижу так пару минут, но заснула и очнулась – через несколько часов, с онемением во всем теле – еще более усталой, чем раньше.

Дом еще спал, но я решила, что пора вставать. Перед тем как погрузиться в сон, я придумала кое-что, и мне не терпелось взяться за дело. Я быстро оделась, расчесала волосы, хмурясь при виде покрасневших глаз в зеркале, и спустилась в старый класс. Пошла прямиком к черно-белой фотографии мисс Грейсон и ее учениц. В статье, которую я прочла, не упоминались имена пострадавших, но я помнила, что снимок подписан, и быстро нашла нужную мне девочку. Ее, слепую, звали Марта Джонс.

Она единственная из жертв не умерла, и я надеялась, у нее остались дети, которые все еще жили здесь, на Скае, и могли рассказать мне о ней побольше. Я прокралась по лестнице в свою комнату, включила компьютер и стала искать о ней информацию. Выяснилось, что Марта прожила на острове всю жизнь, в квартире над сувенирным магазином своих родных, «Дары моря». Она скончалась пятнадцать лет назад, но, возможно, кто-то из ее семьи все еще управляет магазином и расскажет о том, что случилось тогда в школе. Я знала: шансов на это очень мало, но не могла придумать ничего лучше. Взяв рюкзак, я спустилась вниз. Оставила на обеденном столе записку, что уезжаю в город поснимать Данвеган в утреннем свете и скоро вернусь.

Нужно было выскользнуть из дома незамеченной, не разбудив никого – я не собиралась посвящать родственников в это дело. Нельзя было допустить, чтобы, скажем, Пайпер решила увязаться следом. Поэтому я была готова придушить Темного Тома, который начал вопить, едва я оказалась в прихожей.

– Вор! – заорал он, раскачиваясь на жердочке. – Вор! Вор! Вор!

– Бога ради, заткнись, – прошипела я, решая, насколько жестоко будет с моей стороны ткнуть его чем-то острым через прутья клетки. Затем я вспомнила о сахарных мышках, которые засунула в рюкзак, чтобы ими перекусить, быстро достала одну из них, отломила ей голову и сунула в клетку, надеясь, что попугаи любят сладкое.

К счастью, Темный Том не раздумывая схватил угощение и принялся его клевать. Я выскользнула из дома и направилась к автобусной остановке.

Когда я приехала в город, на его улицах еще почти никого не было. Местечко казалось маленьким и сонным, и я надеялась, что легко найду «Дары моря». Однако, обойдя несколько магазинов дважды и нигде так и не увидев нужной вывески, я спросила о нем у незнакомки. Она удивилась, но на вопрос ответила:

– «Дары» закрылись сто лет назад. Теперь там кафе «Морская скала». Вам туда.

Она указала на заведение через дорогу.

Кафе было небольшим и уютным: круглые столики, маленькие и аккуратные, были покрыты клетчатыми скатертями. Я поблагодарила женщину, но расстроилась.

Она уже ушла, а я так и стояла, глядя на «Морскую скалу». Теплая атмосфера и маленький зал напомнили мне о счастливых часах, проведенных с Джеем в нашем любимом кафе: о том, как мы вдвоем ели картошку фри, пили колу и болтали, пока он не загрузил то дурацкое приложение и жизнь не превратилась в кошмар.

Когда я подошла к зданию, из него вышли мужчины, похоже, местные рыбаки. Потянуло жареным беконом и кофе – запахи казались такими домашними и знакомыми, что я решила все-таки зайти и купить горячий напиток. Поездка оказалась напрасной, но мне не хотелось сейчас возвращаться на утес.

Я открыла дверь и вошла. Маленький колокольчик наверху звякнул, объявив о посетителе. Седовласая женщина, убиравшая со стола, улыбнулась мне и предложила сесть. Наверное, я выглядела уставшей – подойдя ко мне через минуту, она сказала:

– Похоже, тебе нужно взбодриться. Как насчет вкусного горячего завтрака?

Сначала я хотела взять только напиток, но с кухни доносились такие восхитительные запахи… Пока я размышляла, не обидятся ли Крейги, если я позавтракаю здесь, а не дома, женщина спросила:

– Так что тебе принести, милая?

Она улыбалась мне так тепло и участливо. Было просто здорово оказаться подальше от призраков, кукол и прочих ужасов. Поэтому я заказала чай и сэндвич с беконом – его вкус оказался не менее чудесным, чем запах. Я оживала с каждым аппетитным горячим кусочком.

– Что ж, похоже, тебе действительно понравилось, – заметила женщина, забирая пустую тарелку. – Никогда не видела, чтобы подростки на каникулах приезжали сюда в такую рань.

– Я хотела сходить в «Дары моря», – объяснила я. – Но мне сказали, теперь тут кафе.

– О, да. «Дары» сто лет как закрылись, – ответила женщина. – К сожалению, зимой здесь мало клиентов. А вот кафе работает, даже без туристов. Одни рыбаки не дадут нам пропасть. Возвращаются с озера, голодные как волки. А если тебе нужны сувениры, в двух шагах отсюда есть маленький магазин. Там продают леденцы и открытки.

Я покачала головой:

– Нет. На самом деле я хотела поговорить с кем-то из Джонсов.

– Правда? Ну что ж, я Пэт Джонс. Это место все еще принадлежит нашей семье.

Мне как-то и в голову не пришло, что эта семья может по-прежнему вести здесь бизнес.

– Так вы родственница Марты Джонс?

Улыбка Пэт поблекла. Она ответила, но уже не так дружелюбно: