Тряхнув волосами, я украдкой смотрю туда, где сидит Карим. Теперь он разговаривает с Искином, а пышногрудая зубоскалка рядом с ним увлечённо сосёт коктейль. Наши с ним взгляды пересекаются, и я отвожу свой первым. Веду себя как в семнадцать, когда ни в коем случае не могла показать понравившемуся парню, что он мне нравится. Хотя снова обманываю. Вообще-то, я всегда так себя веду.

— Ещё по одному, и пойдём танцевать? — Эльсина крутит головой по сторонам, спрашивая мнение женской половины стола.

Я вскакиваю первой, чтобы подать пример остальным. Чего сидеть? Мы же веселиться пришли.

— Это Марата подруги, — поясняет Эльсина, пока мы проталкиваемся на танцпол. — Я не знала, что они тут будут.

— Ты как будто извиняешься передо мной, — фыркаю я. — Расслабься.

— Ну, я просто подумала, вдруг тебе неприятно видеть кого-то с братом.

Неприятно, конечно. Ещё как. Но разве вслух в таком признаются?

— Я скучала по тебе, — добавляет Эльсина и, обернувшись, машет рукой отстающим Юноне и Алие.

Моментально расчувствовавшись, я стискиваю её в объятиях.

— Я тоже. Прости, что пропала. Мне тогда было нелегко.

— Нормально всё, — смеётся Эльсина и тоже меня обнимает. — Я пыталась твой номер новый узнать, но Карим сказал к тебе не лезть.

Карим так сказал? Почему? Если бы Эльсина нашла мой новый номер, я бы непременно с ней увиделась. Возникшее предположение заставляет меня поёжиться. Может, он боялся, что сдуру я ей про Талгата Юсуповича скажу? Вряд ли Эльсина знает.

Зря я надела такие высоченные каблуки. Выглядит, безусловно, эффектно, но танцевать совсем неудобно. Прячась от мигающих лучей прожекторов, я прикрываю глаза и стараюсь получить от музыки максимальное удовольствие. Не нужно думать, что где-то неподалёку стоит Карим и за мной наблюдает. И ждать, что в один прекрасный момент он подойдёт ко мне и, потеревшись своим стояком, прохрипит в ухо: «Хватит задницей для всех крутить. Поехали домой. Там для меня станцуешь».

— Как тебя зовут? — гаркает мне в ухо неизвестный голос.

Вздрогнув от испуга, я открываю глаза. Нет, ну что за манера у некоторых — подкрасться к человеку, занятому делом? И главное, ради чего? Чтобы своё неинтересное лицо мне показать?

— Не знакомлюсь, — отрезаю я и отворачиваюсь, чтобы продолжить танец.

Делаю движение бёдрами и гневно шиплю, потому что мудак больно стискивает мою задницу.

— Ты, блин, совсем озверел?! — выкрикиваю я, отчаянно желая хотя бы на полминуты обрести способность убивать взглядом. Раньше инстинктивно отвесила бы ему леща, а сейчас каким-то образом сдержалась.

— Ты чего к ней лезешь? — возмущается Эльсина, заметившая нашу перепалку.

— Я вроде не с тобой общаюсь, — рыкает жлоб в ответ.

Меня так и подмывает разораться. Назвать его жалким слизняком, рукожопом и пообещать выбить ему зубы, если он ещё хотя бы раз до меня дотронется. Но вместо этого я беру Эльсину под руку и утягиваю её с танцпола. Так поступает новая Вася. Более выдержанная и взрослая.

— Он что тебе сказал? — допытывается Эльсина. — Тебя так перекосило.

— Сучок за задницу меня щипнул, — цежу я, трясясь от бешенства. — Больно.

— Урод!

Мы возвращаемся за стол, где за недолгое время нашего отсутствия почти ничего не изменилось. Разве что Марат теперь обнимает ту, которая улыбалась Кариму, а Лиля разговаривает с её подругой. Для меня всегда оставалось загадкой, для чего Карим и Искандер ходят в клубы: они не танцуют, почти не пьют и могут вот так часами сидеть на диване, разговаривая.

Я заказываю второй мохито, чтобы залить своё праведное негодование. На заднице наверняка останется синяк, судя по тому, что я всё ещё чувствую прикосновение чужих пальцев. Ох, как хочется вернуться и опрокинуть мохито на голову тому имбецилу. Ищу глазами Эльсину и вижу, как она, воткнув кулаки в бока, о чём-то возмущённо говорит Кариму.

Я беззвучно вою от досады. Ой, ну вот зачем она, а? Стукачка благородная. Получается, я снова выступаю в роли той, вокруг кого разыгрываются скандалы.

Карим выслушивает сестру, потом резко встаёт, и они вдвоём идут в сторону танцпола. Оставшиеся за столом начинают крутить головами, переглядываясь. Да-да. Это снова из-за меня, непутёвой Васи.

Я, конечно, не выдерживаю и тоже несусь вслед за Исхаковыми. Пробившись через толпу качающихся людей, застаю следующую картину: Карим, стоя вплотную к долговязому жлобу, распустившему руки, что-то агрессивно выговаривает ему в лицо. В этом весь Карим — за меня он всегда вступался, не спрашивая о причинах. Даже когда была виновата я сама. Жлоб в ответ дурашливо ухмыляется, и тогда Карим обхватывает ладонью его лоб и с силой толкает. Тот врезается в парня, не успевшего отскочить в сторону, и падает на задницу. Карим дёргает плечами, поправляя рубашку, сжимает ладони в кулаки. Если идиот поднимется, он снова ему втащит.

Мой пульс начинает скакать как табун взбесившихся лошадей. Это вообще нормально, что я хочу визжать от страха и одновременно возбуждаюсь?

К ним тут же подбегают секьюрити. Один помогает жлобу подняться, другой преграждает путь Кариму, не давая продолжить драку.

Но о том, что его выведут из клуба, можно не волноваться. «Барнс» — это место друга Эльсины и Карима. Они здесь желанные гости.

*******

— Вот бесят меня такие уроды! — продолжает возмущённо тарахтеть Эльсина, рассекая воздух бокалом с вином. — Как можно вот так запросто подойти к кому-то и схватить? Это же всё равно, что в чужой кошелёк залезть и пару купюр себе присвоить. Ладно мы тут не одни и есть кому за нас вступиться. А если бы не было?

Я молчу, хотя думаю так же. Я бы каждому козлу, который считает, что безнаказанно может лапать чужие прелести, пальцы поотрубала. Вот какую опасность для них одинокая девушка представляет? Ну пошипит, ну оскорбится. В худшем случае нарвутся на такую, как и я, и заработают пару царапин на своих наглых мордах.

И всё же у меня душа питекантропа. Стоит увидеть альфу с дубиной, как воображение тут же дорисовывает ему нимб над головой. И не у одной меня так происходит, судя по тому, как оживились все девушки за столом. Даже Алия, которая, как выяснилось, через три месяца выходит замуж за испанца, начинает кокетливо улыбаться Кариму. Но он и правда молодец. Для него совсем нет разницы, по чьей вине начался скандал — он всегда заступится за женщину. Так его воспитали: что девушкам нельзя хамить и тем более распускать руки.

— Эльсин, хватит. — Я толкаю её ногой под столом, призывая сменить тему.

Это тоже на меня не похоже, потому что обычно я сама подолгу возмущаюсь, чтобы окончательно спустить пар. Но сейчас интуитивно чувствую, что не стоит. Как-то неловко, что ли. И без того по пальцам можно пересчитать те случаи, когда наш общий с Каримом выход в свет проходил гладко. То я его приревную и скандал закачу, то он психанёт из-за моих шуток, и мы потом в машине всю дорогу до дома ругаемся, или, как сейчас, случается потасовка на танцполе. И это если не вспоминать, как я своими мозгами чуть пенёк не испачкала на корпоративе.