Слезы щипали глаза, но Деми не заплакала. Она уйдет с гордо поднятой головой и разбитым сердцем.

Подняв голову, она сказала, имитируя спокойствие, которого не испытывала:

— Мне бы хотелось уехать через час.

Он коротко, с равнодушным видом кивнул:

— Предупрежу пилота. Вазос проводит тебя в аэропорт.

— Спасибо. — Она кусала губу.

Как быстро и жестоко все кончилось!

Кристо пристально посмотрел ей в глаза, потом опустил взгляд на губы, разбудив в ней эротические мысли. Деми была уверена, что он обнимет ее и она будет долго помнить их последний поцелуй.

Она надеялась, что он, по крайней мере, скажет, что будет скучать.

Он не сделал ни того ни другого. Повернулся на каблуках и вышел.

В оглушающей тишине пустой комнаты она безуспешно старалась остановить поток горьких слез.

Кристо со стаканом узо в руке сидел в темноте в своем королевском кабинете. На столе перед ним стояла полупустая бутылка. Двое суток до этого он ломал голову над решением непростого вопроса, репетировал разговор с Деметрией.

Он не предполагал, что вместо удивления или злости, которых он ожидал от невесты, она задрожит, как лист на ветру, а большие глаза наполнятся слезами обиды. Он чуть было не сдался. На какое-то мгновение почти потерял контроль, борясь с искушением схватить ее в объятия и насладиться друг другом.

Но именно в этом состояла проблема.

Она хотела любви.

Он хотел секса.

Компромисс был невозможен. Проблема решалась только при условии, что Деметрия соглашалась с его правилами. Но Кристо наконец понял, что, заставив Деметрию подчиниться, против воли выйти замуж, он сломит ее дух. И девушка никогда не простит его за это.

Расставшись, они смогут испытать себя. Она займется любимым делом, а он постарается избавиться от неистового вожделения.

Отпустив ее, он поступил правильно.

Почему же у него такое чувство, словно он совершил самую большую ошибку в жизни?

Спустя шесть недель Деметрия сидела за чертежным столом в своей квартире в Афинах. Успех первой коллекции был настолько впечатляющим, что ее пригласили принять участие в эксклюзивном показе мод в Лондоне.

Но творческая фантазия, не покидавшая ее раньше, изменила ей. В голову не приходило ничего интересного и оригинального. Все мысли были сосредоточены на Кристо. Прошло полтора месяца, а он так и не связался с ней. Отсутствие новостей из Ангиры после похорон Грегора тревожило девушку.

Папарацци не унимались: следили за каждым ее шагом и доводили до нервных срывов. Она стала затворницей, потому что не могла игнорировать их вопросы и не знала, как на них отвечать. Назначил ли Кристо новую дату свадьбы? Говорила ли она с ним? Состоится ли свадьба вообще? Кто принял решение о разрыве? Почему Кристо потерял к ней интерес? Послужила ли ее карьера дизайнера причиной расставания?

Вопросам не было конца. У нее оставалось одно желание: уползти в свою нору и затаиться. Так она и сделала — спряталась дома и страдала.

— Так не может продолжаться, — беспокоился ее партнер Янис. — Позвони ему.

Она сжала в пальцах карандаш:

— Звонила вчера утром. Линия занята.

Линия постоянно занята. Так было вчера и днем раньше.

Деми не хотела оставлять на автоответчике сообщение, что она беременна. Теперь Кристо был обязан на ней жениться. Она в отчаянии бросала трубку — ей нечего сказать, кроме того, что она несчастна и безумно скучает без него.

Но гордость не позволяла сделать такое признание.

— На этикетках одежды вместо моего должно стоять твое имя.

— Меняя тему разговора, ты не решишь проблему.

Янис знал ее слишком хорошо.

— Я серьезно. Обидно, что ты не получил должного признания в Афинах.

Он широко развел руки:

— Мое время придет.

— И очень скоро, поверь. — Она оглядела его новые образцы, поражаясь их оригинальности.

У нее появился реальный шанс прославить свое имя, о чем она всегда мечтала. Но мысли были только о Кристо, об их ребенке, о безрадостном будущем. Можно ли быть более несчастной, чем она сейчас? Более беспомощной?

Янис прав, ей следует думать о своей жизни. У нее будет ребенок, о котором она будет заботиться, воспитывать, любить. Ребенок от Кристо.

Как известно, время лечит. Однако ее сердце всегда будет болеть при мысли об ее прекрасном принце. Закрывая глаза, она почти физически ощущала на себе его руки и губы, слышала его сердце, которое билось в едином ритме с ее сердцем.

— Довольно изводить себя. Тебе нужна перемена обстановки, и лондонское шоу подходит для этого как нельзя лучше, — уговаривал Янис.

Она покачала головой:

— Я не готова выйти под софиты.

Он ткнул пальцем в окно:

— Сколько еще ты собираешься сидеть здесь как в тюрьме, пока журналисты осаждают твою дверь? В надежде, что Кристо позвонит?

— Нет! Участие в показе означает общение с публикой и репортерами. Мне не выдержать, — сказала она.

Особенно вопросов о ее отношениях с неким надменным монархом, подсказал внутренний голос.

— Спонсоры обеспечат охрану, тебя не будут преследовать. — Янис опустился на колени и сжал ее холодные пальцы. — Деметрия, поезжай в Лондон. Тебе надо вырваться отсюда.

Глубоко вздохнув, она кивнула:

— Хорошо.

Кристо задержался у служебной двери огромного зала, равнодушно глядя на тощих как жерди моделей, скользивших по подиуму в ярком свете софитов. Толпа зрителей вызывала раздражение, такое же, как громкая, назойливая музыка. Но больше всего, больше этого хаоса, его раздражали роящиеся на улице перед главным входом репортеры.

Однако только благодаря этим охотникам за сплетнями он узнал, что Деметрия в числе пяти самых перспективных молодых дизайнеров приглашена для участия в престижном показе мод в Лондоне.

Телефонный звонок знакомому промоутеру — члену благотворительного фонда и удачливому игроку в казино — обеспечил Кристо служебный пропуск на дефиле. Однако у него совсем не было уверенности, что Деметрия обрадуется его появлению.

Будь что будет! Долгих шесть недель он страдал без нее, пока, наконец, не понял причины. Удивительно, что развеять туман в голове ему помогли бутылка узо и старый дворцовый садовник.

— Ваше величество. — К нему спешил распорядитель, полный мужчина с тревожным взглядом, который он растерянно переводил с Вазоса на Кристо. — Пройдемте со мной за сцену, если только вы не хотите наблюдать отсюда.