– Боже, Марк, – уставилась в сердце тьмы я. – Убери это, – насколько смогла нежно попросила я.

– «Это» – часть меня! – только сказал он.

Его лицо прямо передо мной, но я даже не знаю, видит он меня или нет. Смотрит ли вообще на меня?

– Вот черт, – уловила я боковым зрением, как дым приближается ко мне. – Марк! Прекрати немедленно! – уже приказала я.

Больше я не стану бездействовать. Я отступила на шаг от Марка и его дыма, мне нужно попробовать купировать эту проникающую в помещение черноту, и я должна попытаться проникнуть в его чувства, чтобы убрать оттуда негативные эмоции и остановить его. С помощью телекинеза я посылаю потоки в сторону дыма, чтобы сжать их в единый сгусток.

– О, черт! – чувствую на ладонях жжение, как после соприкосновения с огнем, будто через энергию, что я направила, дым передал мне свой накал. Но я продолжаю, ощущение ожога периодически блокируются моим организмом. Мне удается сжать дым в комок, прижав его к источнику. – Марк! – еще раз пытаюсь достучаться я. Вижу, как он моргнул.

– Прости, – наконец слышу я.

Марк резко отвернулся от меня. Я больше не чувствую, что дым пытается вырваться, он слабеет. Больше нет необходимости удерживать его. Марк вернулся ко мне.

– Марк! Да что случилось?!

– Я выпустил эмоции. Потерял контроль. Но тебе ничего не угрожало, честно! Это просто часть меня, – все еще стоя спиной ко мне говорил Марк.

– Контроль? Я даже на секунду подумать не могла, что это возможно. Не знаю, что творится в твоей голове, но… Неужели мое откровение стало поводом для такого взрыва?

Я ведь действительно не могу понять, как возможно, что не знаю даже скольки-летний, человек может так просто не совладать с собой. Тем более здесь – на Олимпе, где в принципе невозможна провокация таких всплесков в условиях бесчувственности большинства.

– Кайра, у меня давно не возникало повода контролировать эмоции, если ты еще не поняла. – Ах, вот и ответ, как всегда на поверхности. – И то, что ты сказала… Я знаю, ты будешь снова меня ненавидеть, но я не хочу больше ничего скрывать от тебя. Пытаясь вернуть людям способность нормально размножаться, мне приходилось… Ты только пойми, я хотел все исправить… В своих экспериментах… Многие женщины и их… Я…

Как же тяжело ему дается это признание. Да и я сама, кажется, не хочу слушать! Да и вообще знать! Господи! Почему он настолько жесток?! Я часто дышу. Моя челюсть сжимает зубы, что есть мочи! Он внимательно смотрит на меня. Возможно, из-за моей перемены ему все сложнее говорить. Но я стараюсь изо всех сил оставить при себе свой траур по этим жизням и возмущение поступками Марка.

– Пожалуйста, только не держи в себе, – с проступившей влагой в глазах, взмолился он. На его лице словно две гримасы – отвращение, что он чувствует к себе и мольба о прощении, что он просит у меня. – Я чувствую твой гнев, лучше выплесни его!

– Тогда, давай! – вскрикнула я. – Скажи это!

– Кайра, я…

– Мерзавец! Вот – кто ты!– взорвалась я. Как же тошно от его безжалостной натуры и как же обидно за всех тех, кто лишился жизни из-за него. – И трус! Ты не боишься причинять боль! Физическую! Моральную! Какую угодно! Но боишься сказать, что ты убийца! Чертов жестокий убийца!

Теперь моя очередь терять контроль. Даже не знаю, испытываю ли я удовольствие или мне только кажется. Ведь долгие годы я представляла себе, как выскажу ему, все самое отвратительное, что думаю. Кто-то должен поставить его на место. Я и все еще не все сказала:

– Мне плевать на твой дым и что там ты еще можешь. Та земная Кайра давно мертва, ты убил и ее тоже! Она боялась, она не говорила правды, не перечила, а просто хотела домой! Я же молчать не стану. Ну?! Так что?! Хватит духу признаться?!

– Ты же уже сама сказала, что я убийца! – Его лицо теперь поглощает гнев.

– Кого ты убивал? А? – не успокаивалась я. Мне хочется вытащить его сожаления все и целиком, он должен быть хоть как-то наказан, хотя бы своей совестью. Но для этого мне нужно заставить его делать, что так ему противно – признаться.

– Кайра! Прекрати! Я не убивал. Их смерти были… неудачей.

– Неудачей?! Это было убийство! Ты каждый раз знал, к чему все приведет, но продолжал! Продолжал эксперименты одержимый очередной идеей! Так кого? Скажи! Кого ты убивал?

– Я убивал женщин и новорожденных! – стиснув зубы, проговорил и он. – Тебе легче?!

– Мне не легче, – выдохнула я, пытаясь привести дыхание в норму и присаживаясь на диван. – Какой кошмар… Марк… – все никак не могла привести в порядок мысли я, мотая головой из стороны в сторону. – Почему?.. Зачем ты так?! – вскрикнула я, приподняв голову. – Мне так больно! Марк, мне невероятно больно! Мое сердце буквально кровоточит! – Возмущение, беспомощность и скорбь засели во мне.

– Ты говоришь и чувствуешь как она, – сделал какой-то бессмысленный для меня вывод Марк и сел рядом.

– Сколько жизней ты погубил. Знаешь, я никогда не верила в Бога, но надеялась, что он существует. Сейчас, я точно знаю, его нет. Ведь, если бы он существовал, он бы никогда тебе не простил. Не простил смерти почти всего человечества от рук одного. Самое страшное, что ты продолжаешь добивать несчастные остатки. – Я так хочу быть услышанной им, что четко проговариваю каждое слово.

– Кайра…

– Только не проси простить тебя в очередной раз, – несдержанно перебила я.

– Нет. Я хотел спросить. Ты говорила, что попытаешься понять меня. Ты передумала?

Я застыла на месте, всматриваясь ему в лицо. Час назад, я так жаждала оставаться с ним, слушать его, задать вопросы и… попытаться понять. Но сейчас я чувствую лишь пустоту, словно бездна поселилась во мне. Я не знаю, что ответить. Точнее я не хочу отвечать. И вообще ничего не хочу. Будто надежда умерла.

– Кайра? – попытался оживить меня Марк.

– Знаешь, когда я спала, мне приснился сон, – начала я поникшим голосом. Марк немного прищурился, видимо заинтересовавшись, что я хочу сказать, и я продолжаю: – Давно я не видела снов. Тем более таких. Он будто напомнил мне, что я не должна забывать прошлое и мне все еще есть ради чего жить.

– О… – хотел что-то вставит Марк, но я не дала:

– Мне снился мой дом. Мой настоящий дом. Моя спальня, в которой я росла. Моя семья. Бабушка! И все, что я так любила! Пока ты не вмешался в мою жизнь. – Марк сглотнул. Кажется, ему неуютно. – Моя бабушка… Я говорила с ней. Прежде, чем она исчезла, а все, что мне было дорого, поглотила тьма, она сказала, что я должна быть хорошей матерью. И мой долг – защитить своих детей. Понимаешь? – это был риторический вопрос, но Марк все же хотел что-то ответить. Я опередила его: – Марк! Я сделаю это. Слышишь? Любой ценой. Люди за этими стенами, – я указала произвольно в сторону, – назвали меня своей матерью.

– Кайра, ты действительно себя таковой считаешь? – всматриваясь, словно в самую суть меня, произнес Марк. – И ты действительно готова взять на себя ответственность за их судьбы?