– А что тебе мешает так думать сейчас?

– Хм, – усмехнулась я. – Твое эго не знает границ! Марк, ты, конечно, умен, загадочен и… хорош! Но не настолько, – я решила поубавить спеси.

– Ладно, поживем, и увидишь, – улыбнулся он с двояким намеком.

Я, конечно же, только «за» его старания, пусть проявит себя во всем своем великолепии. Но где же ответ?

– Марк! Ева? Кто она?

– Кайра, прошу тебя, давай начнем с другого вопроса, – Марк даже поставил свой бокал. Ему точно не нравится эта тема.

– Марк, неужели и сейчас, спустя столько лет ты не ответишь. Я ведь помню, это имя уже тогда на Земле вызывало в тебе… даже не знаю… Разве сложно просто признаться, что это девушка, которую ты когда-то любил? И рассказать, что с ней случилось? Почему ты так негативен, стоит только произнести эти три буквы?

– Нет, мне не сложно признаться, что я любил ее. Кайра, она причинила мне чертовски невыносимую боль и не только мне, – горечь эмоций Марка будто передались мне через его взгляд. – Да и вообще, это даже не настоящее ее имя.

– Вот как. Впрочем, как и твое.

Кажется, я ощущаю небольшие угрызения совести от того, что затронула эту тему, да еще и бросила в него укор. Но я хочу знать все, и нужно же с чего-то начать. Попробую продолжить:

– Но, если это ее не настоящее имя, то, как же ее звали?

– Ну уж нет! Соблюдай очередь! – Марк оживился, что даже вернул в руку бокал.

– Ты прав! Слушаю! – Я отпила и своего вина.

– Мекс, кто он для тебя?

Я затормозила с ответом.

– Кайра? – поторопил меня Марк.

– Похоже, ты и в этом был прав!

– В чем именно?

– Это плохая идея, говорить обо всем нагишом. Давай оденемся, – я освободила тело Марка и принялась надевать платье, подобранное с пола.

– Как скажешь, – принялся влезать и в свои брюки он, но не молча: – Кайра, ты же не уходишь от ответа?

– Нет, я просто хочу одеться. И Мекс… Я не могу сказать одним словом, кто он для меня, – я вернулась на диван, обняв бокал уже двумя руками, будто он поможет мне сосредоточиться.

– Я так и думал. Мне очень интересно знать. И Надежда? Это же в честь бабушки?– о некоторых вещах, Марк догадался сам. Он присоединился ко мне, также взяв вино. Но с него будто посыпали вопросы: – Она его дочь? Или ваша? – его глаза словно испугались собственного вопроса.

– Марк! – остановила я его. – Все не так просто! Я вижу, ты не удосужился просмотреть биографию Рены.

– Я же говорил, хочу все услышать от тебя.

– Но это желание не помешало тебе проверить записи со вчерашнего дня, – обозначила я.

– Верно, – на секунду опустил глаза он. – И то, что я увидел… Признаюсь, я давно так не удивлялся, если не считать в принципе твое появление. И… если честно, я не до конца верил, что в моей спальне ты. Мне нужно было убедиться, что тебя вижу не только я и… что ты настоящая, а не… – Марк явно о чем-то вспоминал, судя по его унылым движениям головы с задумчивым взглядом.

– Марк? Я тебя понимаю, но, что ты хотел сказать? Привидение? Фантазия? Воздействие чьих-то способностей?

– Почти, – прервал мои догадки он. – Знаешь, я ведь тяжело переживал твою смерть… – Марк словно смотрит мне в душу, пытаясь проникнуть в нее. – Я до сих пор не понимаю, как ты оказалась здесь?.. Почему?.. – он, вдруг импульсивно поднялся и подошел ко мне, вставая передо мной на колени и обхватывая мое лицо. – Кайра? Объясни мне! Разве это возможно? Ты ли это?!

Боже! Он словно молится, чтобы я сказала «да».

– Марк, это я, – с этими словами, мои веки начали пропитываться влагой. – Столько боли в твоих глазах! Марк, я не знаю, что ты пережил после моей смерти, да и до нее тоже! Но я вижу в твоем взгляде именно боль, страдания. Но, Марк!.. Это точно я!

После сказанного, он не сдержался и поцеловал меня. Это был непонятный порыв! Порыв благодарности что ли? Я, разумеется, ответила взаимностью, только тогда он вернулся на свое изначальное место рядом со мной.

– Марк, так что ты сделал, переживая мою смерть?

– Кайра, я столько всего… – он будто набирается смелости. – Сначала меня охватило отчаяние, я даже осмелился показаться Надежде и Вилу, чтобы попросить…

Снова пауза, но я не собираюсь перебивать его. Я внимательно слушаю. Хочу услышать все. Мне нужно терпение. Но он слишком долго молчит. Все же придется подтолкнуть:

– Марк, что ты попросил?

– Я просил твое тело.

– Тело? – не сдержалась я.

Что он хотел с ним сделать?! Боже! Только не это! Мои догадки словно молот по голове в ту же секунду обрушили бурю эмоций – удивление, испуг, паника, отрицание! Я невольно поднимаюсь с дивана и отхожу к стойке, только оттуда я озвучиваю:

– Неужели из-за твоих экспериментов я здесь?! – от ужаса мне кажется, что мои глазные яблоки способны выскользнуть из орбит, а бокал вот-вот рухнет на пол.

– Нет-нет! Я ничего не сделал! Клянусь! – подскочил ко мне Марк и схватил за плечи.

– Господи, Марк, – выдохнула я. – Пусть хоть мое существование останется природе. Хотя… тут ты тоже… – Нет, не предъявляй претензий, сейчас не время. – Ладно, оставим это в прошлом. Так значит, Вил не отдал меня.

– Нет, – облокотился о стойку Марк. – Более того, я отхватил заслуженные побои. Надежда тоже злилась на меня. Я это заслужил, я знаю, – он сразу оправдал свои слова укора в адрес моей бабушки. – Она попыталась остановить Вила, только когда подумала, что я мертв. А я просто не сопротивлялся.

– Хорошо. …Хорошо, что ты не сопротивлялся, – уточнила я.

– Я бы не причинил им вреда, я и без того принес им страдания …они потеряли тебя… из-за меня. Как и я сам лишился самой важной для меня жизни, по собственной вине.

«Самой важной жизни?» Как это понимать? Он любил меня? Впрочем, мои чувства к нему не менее странны.

– Знаешь, до этого момента я не была уверена, что ты сожалеешь, эти слова очень важны для меня. А что ты хотел сделать с моим телом?

– Не знаю. …Попытаться оживить тебя. …Не знаю, Кайра. Что-нибудь, чтобы исправить ошибку. Я так надеялся, что Лене удастся тебя убедить…

– Убить Майю?

– Поверь, я знаю, как это звучит. Но то, что сделал Крупельников, я не знал, как исправить другим способом. Хоть он и действовал не по моим указаниям, это ни на секунду не оправдывает меня, – снова его голос и глаза полны чувства вины.

– Верно, – не стала скрывать свои мысли и жалеть его я, и тут же задала еще вопрос: – Кстати, о нем. А что же он конкретно сделал? Я только понимаю, что я, Веста и многие другие «подопытные», как Крупельников и Лена нас называли, подверглись одному и тому же эксперименту. Но что они именно сделали?