—Не обижайся, Мира. Искусство и я — два взаимоисключающих понятия. Я лучше в спальне продемонстрирую тебе своё видение авангардизма и прочего.

Его губы потревожили пряди волос, невольно окунув меня в умиление, и я позволила себе откинуть голову назад, упираясь в его торс. Наши глаза встретились…

—Ты выглядишь уставшей, давай сегодня ляжем спать пораньше,— он внимательно рассматривал моё запрокинутое лицо, и видимо ждал от меня ответа, я тоже ждала…

Гера, склонившись, ожёг мои губы коротким поцелуем и оставил меня в одиночестве, больше не произнеся ни слова. Вроде бы даже мирно закончился наш сегодняшний ужин в отличие от многих других, когда мы в лучшем случае просто молчали. Но почему-то горечь, собравшаяся комком в горле, не отпускала и глоток вина не смог её растворить. Тяжесть на сердце продолжала давить, громко вопя, что наша семья слишком далеко уплыла от острова под названием «тихая гавань» или нечто похожее. Проведя невольную аналогию, в памяти моментально ожил мой любимый кинофильм «Тихая гавань» по роману Спаркса (тот редкий случай, когда фильм тоже хорош, на мой вкус по крайней мере). Но вслед за воспоминанием о любимых героях я вспомнила и сюжет, про несчастную Кэти бежавшую от мужа-абьюзера. Вот же блин… Да уж смешно, «тихая гавань», чтоб ей пусто было… Я ругалась себе под нос, вовсю отбиваясь от назойливых мыслей, что Гера может быть похож на экранного Кевина-гада-абьюзера. Но хоть ножом меня режьте я не верила, что Гера абьюзер. И как бы по-идиотски не звучало, но он не такой. Я всем нутром чуяла, что за его ледяной броней что-то скрывалось, что-то злое и мрачное, что-то настолько плохое, что заставляло его меня ненавидеть. Не может человек без серьёзной причины за несколько недель превратиться из доброго, улыбчивого, внимательного мужа в насильника и деспота. Так не бывает. Поэтому причина была, но скрывалась весьма искусно. На мой субъективный взгляд единственно возможный вариант — это потеря нашего малыша по моей вине, который муж упорно отрицал. Ревность к Загородневу — полный бред, в который не верила уже я. Если раньше у мужа не возникало необоснованных вспышек ревности, то с чего им взяться сейчас. Почему именно сейчас? И вольно-невольно я снова возвращалась к своей версии, что Гера винил меня за выкидыш, самое сокрушительное горе, приключившееся с нами за последнее время.

Следующие полчаса я без особого удовольствия, но с нездоровым азартом потратила на то, чтобы собрать грязную посуду и загрузить посудомоечную машину. Разумеется, я помнила, что завтра придёт Алина, чтобы почистить кухонную утварь, сменить скатерть в столовой на свежую и взять под контроль прочие мелочи по хозяйству. Но порой бытовая суета здорово отвлекала от мрачных мыслей.

Я бы, конечно, предпочла устроиться на работу, но Гера в своём решении видеть меня в роли домохозяйки (читай — мужниной жены) был категоричен. Когда-то я не с красным дипломом, но всё же окончила экономический факультет причём табель пестрел не самыми позорными оценками. Помню, поначалу Гера не гнушался моих советов относительно его рабочих дел. Сперва с насмешкой: мол посмотрим, как ты опозоришься, вчерашняя студентка, возомнившая себя профессионалом уровня «Бог». Но время спустя перестал насмехаться, а поглядывал даже с некой гордостью. Но моё удовольствие не продлилось долго. И я подозревала, что руку к этому приложил именно Прохор. Однажды ужиная втроём у нас дома, Гера упомянул о моём предложении разослать рекламные буклеты их строительной фирмы по крупным областным компаниям.

—Вот уж не ожидал Гера, что ты додумаешься у своей бабы спрашивать совета относительно нашего с тобой бизнеса.

Я тогда с трудом удержалась, чтобы не послать наглого Прохора-шовиниста куда подальше.

—Так я не спрашивал совета, Мира предложила сама. И кстати весьма стоящее предложение.

Двумя фразами Гера вернул мне потерянное самообладание и заодно упрочил моё уважение к нему. А через несколько дней на заданный мной вопрос, чем я могла бы помочь в его рабочих делах, ответил безапелляционно и поставил крест на моих карьерных планах:

—Я прихожу домой уставший и замотанный и хочу, чтобы меня встречала отдохнувшая, приветливая и весёлая красавица-жена, а не затюканная ежедневными заботами злая, стервозная мегера. Мужской долг позаботиться о материальном достатке семьи, а ты, Мирочка, сделай так, чтобы с тобой я отдыхал не только телом, но и душой. К тому же мир бизнеса слишком грязен и жесток для молоденьких девочек вроде тебя.

—Но Маринка работает, и никто не считает её неподходящей молоденькой девочкой.

—Твоя подружка сама отгрызёт руку по локоть тому, кто ей едва пальцем погрозит. Не сравнивай, вы совершенно разные. К тому же моя жена ты, а не она. За неё будет решать её собственный муж, если, конечно, найдётся такой смельчак.

—Гера, я не хочу, чтобы ты что-то решал за меня, так неправильно, я хочу обсуждать и принимать решения вместе.

—Вот мы сейчас и обсуждаем. Но не прибегая к третейскому судейству, могу сказать, что мои доводы более логичны и оправданы, нежели твои. Если ты выйдешь на работу, то я потеряю всё вышеперечисленное. Но раз уж тебе недостаточно аргументов, то подкину ещё. Моя жена не обнимет и не поцелует меня, когда я вернусь с работы, повезёт если ты вообще вернёшься домой раньше, а не позже меня. Ужинать мы будем оба уставшие. Вечером в постели я стану тебя щадить, чтобы не любоваться по утру на синяки под твоими невыспавшимися карими глазками. Если случится утренний секс — значит опять-таки украдём время у сна и отдыха. Внеурочные звонки от твоего непосредственного начальства по закону подлости будут раздаваться именно тогда, когда мы решим побыть наедине. При этом зарплату ты будешь получать копеечную, которая просто не окупит всех тех усилий, которые ты вложишь и с которыми мне предстоит смириться. Мне продолжать?

—Но ты мог бы взять меня к себе и тогда внеурочных звонков и больших нагрузок можно избежать.

—Я бы взял тебя к себе, Мирочка, с огромным удовольствием, особенно на должность личной помощницы. Но работать тогда в нашей семье будет попросту некому.

—Почему?

—Потому что ты будешь полный рабочий день трудиться либо на моём рабочем столе, либо под ним. О каких делах может идти речь, если у меня от одного взгляда на тебя член становится каменным?

—Так нечестно, Гера. Ты жульничаешь.

—Разве мои чувства к тебе — это жульничество?

Кто из женщин в силах противостоять, когда любимый мужчина попросил по его мнению о «сущей малости» — забыть о личной карьере ради семейного покоя и комфорта. Я не стала обострять спор и приняла решение мужа. Но с той поры, прислушиваясь к внутренней интуиции, начала относиться к Прохору с большей долей осторожности. Тем не менее доказательств, что именно он приложил руку к решению Геры отвадить меня от их совместного бизнеса, не было.

Однако прежде женскую интуицию называют паникёрством, а после кланяются в ноги.

Я вынырнула из воспоминаний неохотно. «Нельзя жить прошлым, Мира»,— напомнила сама себе установку из курса психологии. Иначе слишком легко выпасть из реальности, изобилующей сложностями и проблемами, подменив её тем временем, которое состояло сплошь из признаний в любви и горячего, страстного секса. Когда я поднялась в спальню, в смежной ванной комнате шумела вода. Памятуя прошлый опыт, не стала заходить. Помыться я успела до ужина, поэтому просто сняла домашнее платье, бельё и легла под одеяло, потушив ночник. Вскоре Гера улёгся рядом, пахнущий резким ароматом геля для душа.