Попрощавшись с доктором и отблагодарив его за службу, я, понурив голову, вышел из своего рабочего места и направился к себе домой.

Ночной мегаполис. Какой он? Яркий, красочный, волшебный. В центре столицы, где живут богатые свиньи высшего общества, всегда сказочно. Подсветки, гирлянды, украшения, фонари, лампочки, сияние не только на зданиях, но и на памятниках, посвященных великим и ленивым героям прогнившей планеты. Но внимание уходило не на ужасные лица героев, а на огоньки, которые пытались украсить ужасные физиономии черных постаментов. Ветви деревьев, сопровождающих прохожих вдоль аллеи, утопали в искусственном свету, делая ту самую волшебную атмосферу сказочной ночи. Только вместо светлячков- электричество. Все, что могло светиться боролось с мраком, не давая лимфастам уснуть. Множество свиней в роскошных нарядах шли, улыбаясь и радуясь своей роскошной жизни, потому что самая важная проблема уже решена- деньги имеются. Весело богатым, но есть у красочной столицы, как и у любого другого города, темная сторона.

Вокруг красочного центра расположилось кольцо тьмы. Оно тоже было ярким, но не волшебным. Да и если это и было волшебством, то только волшебством правды. Вместо гирлянд, ламп, фонарей улицы освещали костры. Только костры. И топливом этих костров было разное: мусор, мебель, трупы. Неважно что, главное, чтобы горело хорошо и грело. Это кольцо было бедным и ничтожным и выживало, боролось за жизнь. Я родился в самой ужасной части этого кольца, но мне не удалось почувствовать вкуса настоящей нищеты. Я быстро сбежал. Но идя по грязным темным улицам бедняков, наркоманов и пьяниц, ощущаешь присутствие взглядов. И это не глаза, нет, это лимфастенок, который прячется в царствующей тени и с жадностью смотрит на мою богатую сумку. Да что уж говорить, все смотрели на мою богатую сумку. Но тех самых пугающих глаз не было. Они всегда выделялись среди толпы взглядов своей тайной, загадочностью, мистической и пугающей аурой. Глаза меня всегда видели, и я их тоже, даже чувствовал. Но сейчас взгляда того самого ужасного и давящего не было. Исчез, испарился, будто бы и не пугал меня всякий раз, когда я выходил на свежий воздух. Одно отсутствие наконец моей фобии радовало меня. Я бодро шел по испачканному кровью асфальту, разбрызгивая алые лужи во все стороны, не замечая, что вымазываю свою одежду, увидел на конце улицу банду бунтовщиков. Снова безуспешно хотят свергнуть правительство из своего крошечного квартала. Дураки. Вам не хватит мозгов, чтобы полноценно и правильно организовать не просто бунт, а настоящую революцию. Но эти идиоты закрыли проход. Придется идти по закоулочкам. Я свернул в первый попавшийся, все так же бодро и радостно шагая. Тех глаз больше нет! Как я счастлив! А ведь я уже хотел покончить с собой от безысходности, но хорошо, что копытца не дошли до ножа. Немного подумав, я понял, что победил. Да, победил! Победил эту чертову фобию, эти адские глаза! Какой же я молодец!

Переулок оказался слишком темным, и мои ноги несколько раз бились и спотыкались об какие-то предметы, а тело, падая, катилось колобком. Но мне было все равно! Мне на глаза будто бы надели розовые очки. Несмотря на тьму, я виде свет. Несмотря на боль, я чувствовал облегчение и наслаждение, приправленное для остроты безболезненным покалыванием по всему телу. Вот что делают страхи с существами! Они их разрушают изнутри, пожирая последние крупинки надежды и спокойствия, но когда ты побеждаешь их, становится легче жить и веришь в то направление, которое выбрал для своего долгого пути лет.

Наконец, узкая полозка темного переулка начала постепенная набирать силу света. Вот и конец этого мрачного уличного коридора, где меня, наверно, успели сотни раз обокрасть. Свет в конце периодически становился ярче, будто новая волна омывает все большую часть прибрежного песка. Мое и так веселое настроение увеличилось многократно. Я уже не шел, а бежал со всех ног. Скоро я буду дома! Вот уже не полоска, а целая стена света била мне в глаза. Я выбежал на просторную улицу, что довольно редко для бедного края. Глаза еще не привыкли к свечению и сузились. Привычное зрение возвращалось ко мне, после того нескольких секунд активного моргания. Да и уши вернулись в мир бренный после душевной эйфории. Я мог слышать сильное дуновение ветра и чувствовать его. Впереди не было высоток, видимо, я на окраине города, где начинался глухой и огромный лес, в котором спрятан мой дом. Наш дом. В голове появился образ Лилии, лежащей на полу без сознания с обожженной ногой. Я посмотрел вниз и увидел дорожный асфальт, потрескавшийся от многократного проезда автомобилей, а чуть далее- белые полосы. И тут все прояснилось. Я стоял посредине автомагистрали. Когда в мою голову пришло осознание, первым трезвым вопросом было: а как меня не сбил проезжающий автомобиль? Автомагистраль окраины столицы всегда очень густая на транспорт, водители которого без страха нарушают все ограничения скорости лишь бы быстрее оказаться в пункте назначения. Ну, хорошо, что этого не случилось. Я сразу же попытался убраться с проезжей части. Но, помяни черта, где-то вдалеке зазвучал рев автомобиля, который приближался, как мне казалось, со скоростью света. Я взглянул на встречный транспорт, но яркое свечение фар ослепляло меня. Я перешел сначала на быстрый шаг, а затем на бег. Но, как на зло, ноги запутали в друг друге, и я споткнулся и упал на холодный асфальт. Машина была слишком близко, я не успевал. Моим локтям передавалась вибрация от быстрого движения колес. Я зажмурил глаза в ожидании тяжелого и смертельного удара и готовился к быстрой смерти. Айра засветилась в моей голове, как сияние звезды. Время перешло в секунды, чувства из-за отсутствия зрения обострились, тело готовилось к столкновению, напряженное всеми мышцами, которые кое-как еще были под большими слоями жира. Пора. Пора покидать очередную планету, где все слишком отстало и ужасно. Правда, вопрос с сохранением памяти еще не решен, но, может быть, мне удастся раздобыть информацию об этом изъяне у Санчо и Голы.

,,Так, стоп, я слишком долго умираю”,– думал я, не ощутив боли. Мне хватило смелости открыть глаза и… я оказался жив. Странно. Я должен был умереть мгновение назад. Вместо холодного асфальта оказалась мягкая трава, на которой уместилось мое тело. А где-то впереди слышались звуки машины, которая не смогла убить зеваку и грустно уезжала прочь, постепенно затихая. Вот уже и зрачки привыкли к свету. Они разглядели длинный змеиный хвост,