что я не люблю его как человека. Хотя действительно не люблю. Или с тем, что не нравится мне как тренер. В этом случае вообще не должно быть критерия — нравится — не нравится. У Константина Ивановича есть результат, есть стиль, есть болельщик. Другое дело, что методы управления его и манеру общения принять не могу.

Я на протяжении всей своей карьеры не просто чувствовал, но и знал — этот человек не любит «Спартак». То были не только слова, это были поступки!

Примеров тому много.

Бесков всегда подчеркивал, что в «Спартак», команду шмоточников, он командирован. Он — элита, а мы — те, кого надо на место ставить. Он подчеркивал это на словах и в делах. Я неоднократно становился свидетелем таких историй. Как-то приехали на Ширяево поле тренироваться, потому что в Тарасовке по весне поле было плохое. А там, на Ширяевке, дети тренировались. И знаменитый спартаковский защитник Михаил Огоньков в то утро работал с детьми, он был тренером ДЮСШ «Спартака». Бесков на теорию приходил в спортивном костюме, но под ним была рубашка с галстуком. И прическа набриолиненная — как у Криштиану Роналду сейчас. Существовал определенный дресс-код, и Бесков, видимо, считал, что с детьми надо вести себя строже и тренер не должен работать в повседневной одежде — а Огоньков так и пришел. И услышал от Бескова гадость. Таких историй, когда Константин Иванович задевал спартачей, было много.

Как-то, возвращаясь из Питера по железной дороге, с церемонии столетнего юбилея российского футбола, он позвал к себе в купе Симоняна. Знаю об этом разговоре из первых уст, мне Никита Павлович рассказал.

— Расскажи, что ты сделал для футбола! — стал издевательски говорить Константин Иванович.

— Давай посчитаем, что ты сделал, — ответил Симонян.

— А давай посчитаем, что ты выиграл! — напирал Бесков.

Тут же в купе на шум зашли Валентин Бубукин и Валентин Иванов.

— Пойдем, что ты нервы на него тратишь, — такой совет услышал Симонян.

Да и правда — титулов, по которым оценивают тренеров, у Симоняна побольше. Мне кажется, что Бескова в тот момент просто переклинило.

У него хороший вкус на игроков, на то, чтобы взять юного парня и довести его до высокого уровня. Но работать с уже состоявшимися игроками, их уважая, он не мог.

Задаюсь вопросом — сколько должен выиграть тренер, который проработал с ведущими клубами полвека? Как-то об этом Симонян спросил знаменитого югослава Милана Милянича. Не применительно к Бескову, а вообще.

И услышал ответ: 10 чемпионств, 6 кубков. А Бесков всего дважды был чемпионом и дважды в союзные времена брал Кубок.

Еще эпизод — как-то на тренировку приехал Нетто. Великий Игорь Саныч, завершивший к тому времени карьеру и работавший в Греции, вышел с нами на поле потренироваться, совершенно не думая, что это может вызвать вопросы.

Он не знал, что порядки изменились и Бесков не пускает на тренировки ветеранов.

— Ты чего вышел? — спросил Бесков.

— Да с ребятами потренироваться.

— А ты иди позанимайся на баскетбольную площадку, — ответил Бесков при всей команде. Как дворовой собаке.

Нетто пошел туда. Это было как ушат холодной воды.

Потом уже, когда после той тренировки кушали, я спросил у Нетто:

— Игорь Саныч, а как Бесков играл в футбол?

— Женя, ну как с такими ногами можно хорошо в футбол играть?

В этом ответе — весь Игорь Саныч. Ноги у Бескова были короткие. Но не могу согласиться с этими словами — сколько я видел кадры кинохроники и потом спрашивал тех, с кем играл Константин Иванович, отзывы были другими. Играл в футбол он прилично.

И на противоходе всему этому — Старостин, Чапай. Почему Николая Петровича мое поколение называло Чапаем? Никита Палыч как-то рассказал, что это прямая аналогия с фильмом про Чапаева, который в тридцатые вышел в СССР. Помните, там был эпизод, когда Чапаев бойцам военную тактику объяснял с помощью картофельных клубней, котелка да трубки? Так и Старостин — выступал на установках уже после тренера и выражался простыми примерами. Он был кем-то вроде политрука, но слушали его не меньше, а даже больше тренера.

Потому что к людям относился иначе, чем Бесков, а уважение заслужил не умением внушать страх.

…Как-то Гуляев делал разбор после крупной победы над Донецком. Нудно, долго.

— Игорь, — обращается тренер к Нетто, — тебе надо больше подключаться в атаку.

— Зачем мне им мешать, они пять забили! — Нетто возражает.

Тот опять. Нетто возражает.

Кончилось тем, что Игорь Саныч рассвирепел:

— Я еще раз убедился, что вы ничего не понимаете в футболе! — говорит Игорь Саныч и стучит по дереву. Типа, тупой ты тренер.

Встает Николай Петрович:

— Ты как с тренером говоришь?

— А вы вообще пешка в футболе. Молчите!

Бесков бы за такое из команды выгнал. А Старостин только руками развел.

Глава седьмая. Романцев

Глава, в которой я пошел на выборы главного тренера «Спартака»

В 76-м, когда мы играли сезон в первой лиге, из команды вдруг исчез молодой защитник Олег Романцев. Его пробовали вернуть, звонили ему в Красноярск, но не получилось.

Не знаю, как возвращали, помню, что Олега не было в команде до конца сезона. Честно говоря, та история мне особенно и не помнилась, пока, уже после окончания карьеры, мне не сказали, что Романцев затаил обиду — на меня.

И подтверждение этому потом находил. Олег и сам мне об этом говорил. Время лечит, и это как раз тот самый случай. Как-то на одной из предновогодних встреч ветеранов «Спартака» отозвал его и спросил все напрямую. Он вспомнил, что тогда, в 76-м, я на него накричал — он обиделся, и именно поэтому и уехал в Красноярск.

В 2014-м, когда Романцев праздновал свой юбилей (в кафе с характерным футбольным названием «Офсайд», что на Сиреневом бульваре в Москве), он позвонил и пригласил. Посадили меня в президиуме, с Жорой Ярцевым и самим Олегом. Было очень лестно.

А до этого был еще один момент. В конце 2008-го мне в Германии сделали операцию на сердце (шунтирование), а спустя несколько месяцев, на моем юбилее (в январе 2009-го) я сказал Симоняну, что исполняется 40 лет победе «Спартака» в чемпионате и надо бы это дело отметить.

В октябре того же года позвонила дочь Катя и напомнила. Стал думать, как отметить событии, стал сопоставлять факты и понял, что «Спартак» — то побеждал в годах, которые заканчивались на девятку — в 69-м, 79-м, 89-м, 99-м… И я очень надеялся, что эта традиция