– Так он же барабанщик, – говорит Дин, обходит машину «скорой» и заглядывает внутрь, в сверкающую белизну. Грифф с перебинтованным лицом сидит на каталке.

– Вот черт, – вздыхает Грифф, увидев Дина. – Это ты. Я умер и попал в ад.

– Не расстраивайся, – говорит Дин. – Шрам заживет, и ты станешь звездой в фильмах ужасов.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает Эльф, беря Гриффа за руку. – Бедняжка.

– У нас в Гулле бутылка в голову – обычное дело, – хмыкает Грифф. – А где моя ударная установка? Не доверяю я этим студентам.

– Уже в Зверюге, – говорит Джаспер. – Мы ее ко мне отвезем.

– А если сыграешь в ящик, загоним твоей замене, – говорит Дин.

– Где ж вы найдете ударника, который сможет задать ритм – тебе?

– Извините… – произносит девичий голос.

Дин оборачивается. У дверей «скорой» смущенно переминается Джуд:

– Можно, я…

– Залезай, – говорит Левон.

– Простите, пожалуйста. Мне… Как все ужасно получилось…

– Вот пусть студенческий клуб перед нами извиняется, – говорит Эльф. – А ты ни в чем не виновата.

– Вы классно играли, – говорит Джуд, заправляя за ухо непослушную прядь. – Пока эти грубияны не…

– Спасибо за комплимент, – говорит Дин. – Хоть мы его и не заслужили.

– А вы вернетесь? Ну, чтобы продолжить концерт? – спрашивает Джуд.

Все переглядываются.

– Пусть сначала за этот заплатят, – говорит Дин.

Левон фыркает:

– Вот когда Грифф выздоровеет, тогда и подумаем.

Джуд смотрит на Дина:

– Ну, тогда до встречи…

«Кошачьи глаза» вдоль шоссе А23 по дуге убегают под колеса Зверюги. «То они есть, то их нет…» Усилки, барабаны и гитары ездят по салону. «Уезжали вчетвером, – думает Дин, – а возвращаемся вдвоем». Джаспер ушел в себя. Или спит. «А какая разница?» Жаль, что радио не работает. Дин усиленно размышляет. «Хорошо, что Рэй не видел нашего позора». Шенкс, Рэй и остальные справились бы с модами, но стали бы свидетелями провального дебюта группы. На репетициях – все классно, а на сцене – лажа. Группа становится группой, если все ее участники в нее верят. А Дин подозревает, что он сам, Джаспер, Эльф и Грифф в группу не верят. Они не состыковались. Да и как им состыковаться? Что у них общего? Дин с Гриффом оба из рабочих семей, а Джаспер – как с другой планеты. С планеты экстравагантных чудил. Дин живет в его квартире уже восемь недель, но до сих пор так и не понял, что он за человек. Эльф считает Дина невежей. А как иначе? У нее самое страшное ругательство – «черт возьми». Если она не удержится на плаву в шоу-бизнесе, родители ей всегда помогут. У нее есть на кого положиться. Даже Гриффу есть на кого положиться.

– А мне не на кого, – бормочет Дин.

– Что-что? – спрашивает Джаспер.

– Ничего.

Зверюга въезжает в туннель из стволов и ветвей.

По дорожному полотну размазана тушка фазана.

«Остальные нужны мне больше, чем я нужен остальным», – думает Дин. Джаспер может хоть завтра все бросить. Его запросто возьмут в любую лондонскую группу. «И тогда прости-прощай дармовое жилье в Мэйфере». Грифф вернется в джаз. Эльф будет выступать соло. У Левона есть «Лунный кит», контора на Денмарк-стрит и, наверное, серьезные сомнения в том, стоит ли тратить деньги на заведомо провальный коллектив. «А у меня что?» – думает Дин. «Утопия-авеню». Сегодня был дан старт его будущему.

А будущее взорвалось на стартовой площадке. Разлетелось на мелкие кусочки.

Вдребезги.

– Мы же час назад решили, что третий дубль – самый лучший, – стонет Эльф.

– А шестой точнее, – говорит Левон по селектору из аппаратной. – Дин смазал нисходящий аккорд.

– Так и надо, – настаивает Эльф. – Как раз тогда, когда Джаспер поет «сломан». Такая вот счастливая случайность…

– На шестом дубле Джаспер звучит лучше, – говорит Левон. – И у Гриффа там четче слышно «тик-так, тик-так».

– Если тебе нужен «тик-так, тик-так», поставь в угол гигантский патлатый метроном, наряди в майку и записывай себе на здоровье.

– Эй, дайте слово гигантскому патлатому метроному! – Грифф растянулся на продавленном диване; на левом виске алеет шрам. – Мосс своей бас-гитарой глушит мой рабочий барабан. Давайте сделаем седьмой дубль, только с абсорбером.

– Я специально не ставил абсорбер, – говорит Диггер, звукоинженер «Пыльной лачуги». – Чтоб было как у «Стоунзов». Они всегда так делают.

– Подумаешь, «Стоунзы». – Дин, сидя на усилке, без всякого стеснения ковыряет в носу. – Мы их копия, что ли?

– Брать пример со «Стоунзов» вовсе не означает, что вы их копируете, – заявляет Хауи Стокер, загорелый белозубый совладелец «Лунного кита», будто сошедший со страниц «Плейбоя».

– Ну да, они нашли свой звук, Хауи, – говорит Дин. – Потому они и золотое дно. А не потому, что повторяли за другими, как попугаи.

– Ага, в «Чесс-рекордз» никто не скажет, что «Стоунзы» – попугаи. – Грифф выдувает колечко дыма.

– Да не в этом дело! – Эльф не может вырваться из водоворота кошмара. – Давайте просто…

– Ребята, у меня есть идея, – заявляет Хауи Стокер, резко взмахивая рукой. – Вместо «В темной комнате, как во сне, с тайн срывают покровы века» пойте: «Ша-ла-ла-ла-да, ша-ла-ла-ла-ба…» На прошлой неделе я ужинал с Филом Спектором, он говорит, что «ша-ла-ла» сейчас снова в моде.

– Прекрасная мысль, Хауи, – говорит Левон.

«Только через мой труп», – думает Эльф.

– Дин, это твоя партия, тебе и выбирать. Третий дубль или шестой? Решай уже.

– Я их столько раз слушал, что уже уши плывут.

– Вот именно поэтому Господь Бог создал продюсеров, – заявляет Левон. – Диггер, Хауи и я – за шестой.

– Но мы же все соглашались, что третий… – Эльф изо всех сил сдерживается, чтобы не сорваться на крик, как истеричка. – Пока ты не…

– Да, третий дубль уверенно лидировал, – заявляет Левон, – но шестой поднапрягся и обошел его на финишной прямой.

«Господи, дай мне силы…»

– Спортивная метафора – еще не аргумент. Джаспер, это же твоя песня. Третий дубль или шестой?

Джаспер выглядывает из вокальной кабины:

– Ни тот ни другой. На обоих я звучу как Дилан с гайморитом. А надо с хрипотцой. Давайте сделаем еще один дубль.

– У Фила Спектора есть любимая присказка, – говорит Хауи Стокер. – Не жертвуйте лучшим ради хорошего. Прав он или как?

– Какая звучная фраза, Хауи! – говорит Левон.