Следующий порыв ветра поднял вал, который стал надвигаться прямо на нас. Я продолжала тянуть веревку, чертыхаясь себе под нос. С очередным рывком узел наконец поддался, и ослабленный фал рванул вперед, оттаскивая меня от мачты. Я взмыла в воздух, и как только начала падать, парус тут же натянулся и ослаб лишь тогда, когда я с грохотом приземлилась на палубу. Веревка выскользнула у меня из пальцев, обжигая ладони, и парус распахнулся.

– Падж! – крикнул Уэст, перекрикивая шум воды, когда на нас обрушился очередной порыв штормового ветра, и «Мэриголд» снова накренилась, заставив Остера проехаться по палубе.

– Понял! – Падж занял место у руля и повернул на север, прочь от берега. Нас уже начало тащить к мелководью. Уэст бросился к грот-мачте.

– Живо поднять штормовые паруса!

Я посмотрела наверх. Уэст наверняка знал, что штормовые паруса могут быть неверным решением в подобной ситуации. Через несколько минут нам, возможно, придется вообще спустить паруса и отдаться на милость качке. Но к тому времени паруса будут слишком натянуты, чтобы их закрыть.

Уилла и Остер одновременно взобрались на мачты, и при следующем сильном ветре штормовые паруса распахнулись, дернув корабль вперед. Вода под ногами понесла меня к ограждениям левого борта, и Уэст поймал меня, когда я пролетала мимо него. Его руки схватили меня за запястья и поставили на ноги.

– Спускайся под палубу! – крикнул он, подталкивая меня к арочному проему.

С кормы было видно тучи, надвигающиеся на нас. Опасные тучи.

Я закрыла глаза и втянула влажный воздух в грудь. В детстве я повидала немало бурь, подобных этой. Многие из них были даже еще более лютыми, чем она. Именно по этой причине только самые смелые торговцы плавали по Узкому проливу. И несмотря на то что я чувствовала ее мощь каждой косточкой, каждой мышцей, что-то глубоко внутри меня пробудилось ото сна. Буря была ужасной, но знакомой и настолько же прекрасной, насколько смертельной.

На мгновение на корабле воцарилась тишина, когда члены команды увидели, что к нам приближается огромная волна. Когда низкий рокот ветра понесся к нам, все головы повернулись к Уэсту, который стоял на носу, устремив взгляд вперед.

– Приготовиться! – крикнул Уэст, и все побежали к ближайшей вещи, за которую можно было ухватиться.

Я бросилась к железной утке и обхватила руками бортовое ограждение, прежде чем корабль накренился. Ящики, закрепленные на боковой палубе, сорвались и соскользнули за борт, ударяясь о волны и разлетаясь на куски. На западе замаячила едва заметная тень береговой линии. Мы были слишком близко к ней. Слишком близко.

Наверху закричал Остер, пытаясь покрепче ухватиться за фок-мачту. Корабль накренился и резко рванул вправо, и Остер полетел вниз, размахивая руками и ногами.

– Нет! – пронзительный крик Паджа прорвался сквозь бушующий ветер, пока мы наблюдали, как Остер упал за борт и скрылся под водой.

Падж не мешкал. Ни секунды. Он схватил конец веревки, лежавшей на палубе.

– Отставить! – крикнул Уэст и бросился к нему.

Но было уже слишком поздно. Падж подбежал к борту и прыгнул вниз. Уэст проехался по мокрой палубе и схватил веревку, прежде чем она соскользнула за борт. Я упала на колени позади Уэста, чтобы закрепить свободный конец, после чего мы оба почувствовали, как натянулась веревка под весом Паджа.

Уэст смотрел через ограждения на воду, его глаза метались по поверхности воды.

Тошнотворная, напряженная тишина повисла над кораблем. Ветер на мгновение стих, и я зажмурилась, пока не услышала крик Уэста.

– Есть! Тянем!

Я не видела, что происходит за бортом, но отклонилась назад и стала тянуть веревку вместе с Уэстом, раздирая себе ладони грубыми волокнами, пока мы поднимали Паджа. И внезапно на перилах появилась рука. Я закричала и изо всех сил рванула веревку. В поле моего зрения появилась голова Паджа. Он широко открыл рот, глотая воздух. Уилла и Хэмиш перетащили его через ограждения, и когда он рухнул на палубу, я увидела Остера у него на руках, которого рвало морской водой.

Лицо Паджа исказилось, и он зарыдал, уткнувшись в мокрые волосы Остера, прижимая его к себе так крепко, что, казалось, его пальцы вот-вот порвут рубашку старпома по швам.

– Ты тупоголовый засранец! – прохрипел Остер.

Трогательный момент был прерван резким металлическим звоном, эхом разнесшимся по кораблю.

– Носовой якорь! – Хэмиш перегнулся через правый борт, глядя вниз.

Якорь отцепился от того места, где был закреплен на корпусе, и упал в воду, туго натянув трос. Уэст выругался, подскочил к штурвалу и направил нос по ветру. Теперь шторм был практически позади. Нам ничего не оставалось, кроме как позволить ему бушевать вокруг нас и надеяться, что мы не сели на мель.

Уэст протянул руку в мою сторону.

– Спускайся на нижнюю палубу. Немедленно!

Волны поднялись выше, и дождь стал сильнее, поливая корабль как из ведра. Ветер сносил капли в сторону, и они, словно осколки стекла, царапали мне кожу. Я отрицательно мотнула головой и осмотрела палубу в поисках Уиллы.

– Иди вниз, или я высажу тебя на ближайшем острове, и тебе придется добираться до Сероса вплавь! – Уэст обхватил мое лицо своими ладонями и встретился со мной взглядом.

На его лице появилось выражение, похожее на раскат грома после удара молнии. Страх пронизывал каждый сантиметр его тела и держал его в напряжении. От прикосновения рук Уэста по моей спине пробежал холодок. Было что-то знакомое в том, как он смотрел на меня. Что-то, что пыталось ослабить узлы в сети из лжи, которую мы плели вдвоем.

Позади нас был самый эпицентр шторма, и корабль находился всего в нескольких секундах от удара стихии. Ветер был сильным, но с «Мэриголд» все должно быть в порядке, если только она не ударится о риф. Если только она…

– Фейбл! – снова крикнул он.

Корабль накренился, и Уэст отпустил меня, толчком отправив меня скользить по палубе к арке. Я ухватилась за опорную стойку, разбрызгивая воду, и скатилась по лестнице, приложившись спиной об пол. Уилла появилась в проеме надо мной, прежде чем задраила люк, оставив меня в темноте.

Я, спотыкаясь, встала, хлюпая ногами в прибывающей воде. Корабль стонал вокруг меня, когда я забилась в угол каюты, обхватив руками колени и прижимая их к груди. Приглушенные крики команды и стук бегущих ног перекрывались ревом бури, терзавшей судно, и последний луч света, пробивающийся сквозь планки, погас.

Она пытается что-то сказать.

Слова моей матери настигли меня в темноте. Я зажмурилась, и ее лицо предстало перед моими глазами в детальных подробностях. Ее длинная темно-рыжая коса перекинута через плечо, на шее висел кулон с морским драконом. Ее бледно-серые глаза цвета утреннего тумана смотрят на тучи, сгущающиеся над нами. Изольда любила штормы.