– Обещаю…

Глаза не хотели открываться. Мешала слабость. Но Аманда сделала усилие и распахнула веки. Слегка повернув голову вправо, она увидела капельницу.

Она снова закрыла глаза и, радуясь тому, что успела вернуться на землю, заснула…

Солнечные лучи защекотали лицо Аманды, и она уже без труда открыла глаза. В комнате было светло и тихо.

Аманда приподняла голову и увидела расслабленно сидящего рядом с ее кроватью доктора Лакрейна. Он выглядел усталым и потерянным. Сгорбившись, Питер смотрел в одну точку и о чем-то думал. Заметив, что Аманда очнулась, он немного растерялся и ровно сел на стуле.

– Зачем ты так, Аманда? – Казалось, что он готов расплакаться.

– Прости… – тихо вымолвила она и отвернулась, ей стало ужасно стыдно за свой поступок. – Спасибо, Питер, что спас меня… спасибо, что зашел ко мне в палату снова, после того, как я выгнала тебя…

– Откуда ты знаешь? – Питер взял ее за руку, и Аманда сжала его пальцы.

– Я все знаю, Питер… Я знаю, что беременна, что у меня родится сын…

Питер молчал.

– Еще я знаю, Питер, что мне нужно выздороветь и научиться жить заново, хотя бы ради ребенка. – Аманда посмотрела на доктора и слегка улыбнулась. – Ты поможешь мне?

– Конечно… Я обещаю тебе, что позабочусь о тебе и твоем ребенке. Я не дам вас в обиду…

Он еще посидел с ней рядом какое-то время, пока она вновь не заснула, потом тихо встал и вышел из больничной палаты.

Лакрейн быстро пересек просторный холл и попал в правое крыло Роудстонской клиники. Поднявшись по лестнице на третий этаж, он остановился у кабинета доктора Норриса. Постучав, Питер решительно толкнул дверь и зашел в кабинет.

Доктор Норрис, как и всегда в это время суток, работал с бумагами. Оторвавшись от толстой тетради, Норрис взглянул на молодого доктора и молча указал ему на стул, стоящий напротив письменного стола.

– Доктор Норрис, я очень хочу с вами поговорить о состоянии одной из моих пациенток.

– Да, я слушаю, – прохрипел тот и отложил бумаги.

– Аманда Рэй…

– Аманда Рэй? Та, что вчера решила свести счеты с жизнью?

Питер нехотя кивнул.

– Она беременна. Я прочитал это в ее карте только вчера.

– И что?

– Я хотел с вами поговорить об отметке «неизлечима», которую вы поставили несколько недель назад.

Доктор Норрис свел брови и опустил взгляд на стол, пытаясь припомнить, когда именно поставил отметку.

– Наверное, бессмысленно объяснять это вам, Питер, потому как вы сами прекрасно знаете, что от шизофрении вылечивается только небольшой процент больных. Большинство остается шизофрениками до конца своих дней. Причем поддается человек лечению или нет, становится ясно уже через пару дней. Аманда, к сожалению, не-из-ле-чи-ма. И к тому же, очень опасна… Она наложила на себя руки один раз… Ее с трудом спасли, но, поверьте, она постарается повторить это снова…

От слов Норриса у Питера на лбу выступили крапинки пота, его бросило в жар. В другой раз доктор Лакрейн согласился бы со старшим коллегой, но не в этот, когда речь шла об Аманде Рэй… И поэтому Питер решил отстаивать свою точку зрения до последнего.

– Когда больной шизофренией становится безобидным, его же выписывают?

– Да, если у него есть опекун.

– Доктор Норрис. Дайте мне две недели, и я вам докажу, что Аманда Рэй идет на поправку.

– Две недели?

– Да, за это время Аманда сдаст анализы, пройдет компьютерные тестирования. Я верю, что она поправится.

– А что потом? Кто станет ее опекуном? – Доктор Норрис облокотился на край стола и внимательно посмотрел на Питера.

Тот немного помолчал и твердо заявил:

– Я!

Спустя три дня Аманда уже твердо стояла на ногах, и все благодаря Питеру, который старался проводить с ней как можно больше времени. Он заботился об Аманде, специально готовил для нее вкусную и полезную пищу, которая очень отличалась от той, которой кормили в столовой, приносил ей фрукты, угощал шоколадом.

Аманда чувствовала себя в полной безопасности рядом с молодым доктором. Ей даже порой казалось, что она испытывает к нему больше чем дружеские чувства. Он начинал ей нравиться как мужчина.

Роуз была довольна тем, что Аманда наконец-то собралась с силами и начала бороться с болезнью. Она, узнав, что девушка хотела свести счеты с жизнью, впала было в отчаяние, но вскоре, придя в клинику и поговорив с Питером Лакрейном, успокоилась и облегченно вздохнула.

– Как у тебя дела? – спросила Роуз, доставая из сумки гостинцы.

– Я в порядке. Конечно, в обычную палату доктор Лакрейн не спешит меня переводить, он боится, что мои бывшие соседки взбунтуются! – Аманда посмеялась.

Роуз тоже улыбнулась и протянула Аманде свежеиспеченные пирожки.

Они снова сидели в комнате для свиданий. Но на этот раз Аманда чувствовала себя великолепно, да и глупая обида за то, что Роуз отдала ее на лечение в клинику, пропала.

– Роуз, Питер ничего тебе не говорил?

– Доктор Лакрейн очень доволен, что ты наконец-то помогаешь ему вылечить тебя. Еще он мне сказал, что станет твоим опекуном.

– Да… Я согласилась… ради ребенка… – Аманда провела рукой по животу и сразу представила себе малыша с золотыми кудрями.

– Ребенка? – Роуз испытала целую гамму чувств: радость, удивление, сомнение, восторг… – Аманда, о каком ребенке ты сейчас говоришь?!

Не дай бог, она опять что-нибудь себе накрутила! – подумала Роуз и взяла Аманду за руку.

– Я беременна, Роуз. У меня будет ребенок. Я назову его в честь отца…

Роуз от удивления открыла рот, но почти сразу же ее лицо засияло в улыбке.

– Я назову малыша Чарли… У меня будет мальчик…

– Откуда тебе известно?

– Папа малыша сказал! – Аманда рассмеялась и легонько похлопала Роуз по руке. – Я счастлива. Наконец-то я счастлива…

Роуз даже прослезилась. Она быстро достала из сумки носовой платочек и дрожащей рукой вытерла слезинки.

– Девочка моя! – Роуз обняла Аманду, и они обе заплакали от счастья…

Возвращаясь после свидания с Роуз, Аманда поднялась по лестнице и пересекла просторный холл.

Оставалось всего несколько дней… Вскоре ее выпишут из клиники. Она в это верила. Питер все время говорил ей об этом.

Казалось, еще совсем недавно Аманда ненавидела свою жизнь, свое жалкое существование… А теперь ее было не узнать. Она светилась изнутри. Произошло чудо – Аманда вновь захотела жить!