– Да, там были только полицейские.

– А сюда вы пришли, чтобы бросить обвинения в мою похабную морду?

– Как убийственно точно сказано! – восхитилась барышня. – Жаль, что воспитание не позволяет мне применять столь сильные выражения. Впрочем, я пришла не за этим.

– Так зачем же?

– Вы… вы… вы богатый человек. Имеете связи. Вы можете помочь бедной девушке, тем более что она ни в чем не виновата…

– Почему вы решили, что я оставлю ее без помощи?

– Ну, бросили же вы на произвол судьбы Гедвигу!

– Что?!!

– А разве это не так? Разве вы не променяли ее на дочь придворного банкира? Разве вы не сделали вид, что ее никогда не было в вашей жизни?

– Вот что, дамочка, – нахмурился Будищев. – Спасибо вам за сигнал, но впредь старайтесь держаться от меня и моей семьи подальше. Я сам разберусь с полицией.

– Что же, – поджала губы Искра. – Это все, что я хотела от вас услышать, а теперь я, пожалуй, пойду.

– Всего хорошего, – мрачно кивнул ей вместо поклона Дмитрий, после чего вдруг резко наклонился и прошептал: – И не дай бог я узнаю, что вы мне хоть чуточку соврали насчет участия в ваших делах Стеши!

Барышня в ответ нервно дернулась, но не посмела возразить и вышла в прихожую.

– Ой, что же это, вы уже уходите? – всплеснула руками Домна. – Я только собралась на стол подавать…

– Спасибо, в другой раз.

– И Стеши до сих пор нет, – сокрушенно вздохнула кухарка, подавая шубу. – Я уж испереживалась вся, не случилось ли чего…

– Случилось-случилось, – пробурчал Будищев, берясь за пальто.

– А вы куда, Дмитрий Николаевич?!

– Да так, прошвырнуться…

– Я с тобой, – пискнул Семка.

– Вот тебя только и не хватало! Ну-ка марш в кровать, пока не выздоровел…

– Так мальчонка еще же не емши, – возмутилась Домна.

– Вот и покорми, а потом в кровать, – отрезал подпоручик.

Выйдя из парадного под удивленным взглядом швейцара, он быстрым шагом направился к ближайшему полицейскому околотку.

– И куда его на ночь глядя нелегкая понесла? – услышала бурчание привратника идущая следом Искра.

На улице было зябко, и барышня, поплотнее запахнув воротник своей видавшей виды шубейки, посеменила по улице.

– Ну наконец-то, – вышел ей навстречу из ближайшей подворотни рослый мастеровой. – Я уж думал, околею тут.

– Максим, это вы? – узнала знакомый голос учительница. – Напрасно вы тут мерзли. Я же говорила, что все будет хорошо.

– Да кто его знает, что Митьке в голову взбредет, – пробурчал парень. – Одно слово, бешеный. Вон как поскакал!

– Это да, – согласилась Искра. – Его бы энергию да на правое дело.

– Не, он ломоть отрезанный, – покачал головой парень. – Почуял запах денег, теперь со своей дорожки не сойдет.

– Как знать? – пожала плечами барышня. – Впрочем, теперь это не важно, да и холодно очень. Пойдемте быстрее.

– Ага, пойдемте. Надо нашим рассказать, на всякий случай.

– Максим, – остановилась учительница и испытующе посмотрела на своего спутника, – я же просила вас никому об этом не говорить?

– Ну, хорошо, – скрепя сердце согласился молодой человек. – Но только при одном условии.

– Это при каком же?

– Перестаньте мне выкать, а то я чувствую себя неловко.

– Нет ничего проще, обращайтесь ко мне на ты, как к своему товарищу, только и всего.

– Это совсем другое дело, – не согласился парень, – вы барышня образованная, с воспитанием. Это никак не возможно.

– О господи, ну тогда хотя бы зовите меня по имени. Ириной.

– Это можно. А как по батюшке?

– Максим!

* * *

«Чижик-пыжик, где ты был, на Фонтанке водку пил», – крутился в голове Будищева глупый стишок, пока он ожидал в приемной Министерства внутренних дел. Прошедшую ночь он почти не спал, пытаясь узнать хоть что-нибудь о судьбе Стеши. Увы, ни поднятый им с постели квартальный надзиратель, ни дежуривший у себя в участке Ефим ничего не знали. Адвокат тоже ничем помочь не смог, хотя и вызвался навести справки, и вот теперь ноги привели его на набережную Фонтанки, куда сходились все нити управления великой империи.

Мимо туда-сюда сновали чиновники с важными и не очень лицами, мелькали мундиры всех полков гвардии и армии, но более всего, конечно, жандармские. Некоторые из них с ленивым любопытством смотрели на непонятно как забредшего моряка, но большинство равнодушно проходили мимо.

Наконец к нему вышел хлыщеватого вида жандарм и с глупой улыбкой поведал:

– Я все разузнал, господин подпоручик. За прошедшие сутки было шесть происшествий с экипажами, но среди пострадавших девиц с описанными вами приметами нет.

– Какого черта, – едва не взбеленился голодный и злой как собака моряк. – Я ведь русским языком сказал вам, что она арестована!

– Так что же вы мне голову морочите? – с совершенно тупым видом отвечал ему дежурный. – Это надобно обратиться в другой отдел…

– Да я тебя!

– Простите, что здесь происходит? – подчеркнуто вежливо, но вместе с тем властно прервал едва не начавшую ссору господин лет сорока с «Анной» на шее форменного сюртука.

– Да вот, ваше сиятельство, – почтительно отвечал ему жандарм, – господин подпоручик изволили потерять некую девицу и теперь желает, чтобы мы ее разыскали.

– Вот как? – удивился чиновник и, обернувшись к Дмитрию, неожиданно улыбнулся.

– Я что, на вашу бабушку похож, что вы так обрадовались? – раздувая ноздри от гнева, спросил тот.

– О, простите мою невежливость, позвольте представиться. Меня зовут Владимир Петрович Мещерский, а вы ведь Будищев, не так ли?

– Да.

– Мои очаровательные кузины рассказывали мне о вас столько интересного, что я непременно захотел свести с вами знакомство, но никак не ожидал, что оно состоится при подобных обстоятельствах! Но что привело вас в эту скорбную обитель?

– Я же говорю, ваше сиятельство, – снова начал волынку жандарм, но Мещерский бесцеремонно прервал его:

– А вы, любезный, можете быть свободны. Я сам займусь делом господина Будищева.

– Спасибо, – искренне поблагодарил его Дмитрий, – еще пару минут и я бы этому пентюху башку проломил.

– Ну что вы, голубчик, не стоит так нервничать. Хотя, конечно, случаются среди жандармов эдакие экземпляры. Впрочем, бог с ним. Скажите лучше, что у вас приключилось, а я постараюсь помочь.

– Пропала моя воспитанница, Степанида Акимовна Филиппова. Случайный свидетель этого происшествия сказал мне, что ее арестовали, но я вот уже черт знает сколько времени не могу добиться причины этого.