– Мне было жалко оставлять мустангов, – сказала Синтия, – до боли жалко. Я к ним привязалась.

– А мне больше понравилось палить из ружья. Розалинда бросила хмурый взгляд на Мэверика.

– Я скверно чувствую себя, когда в руках у меня нет дробовика, – сказала она решительно.

– Леди, мы удачно продали лошадей и оружие до того, как в город нагрянули шахтеры. – Мэверик усмехнулся. – Если они появятся теперь, то найдут мустангов, по нас уже и след простыл.

Это заявление ничуть не смягчило Розалинду.

– Мне не по себе, если при мне нет оружия.

– Ты знаешь, что мы не могли все это взять в поезд, – объяснил Мэверик. – Я предпочитаю путешествовать налегке. Мои револьверы в седельных сумках. Если на нас снова нападут, я одолжу тебе один. – Он улыбнулся: – Но теперь мы уже на пути в Вайоминг. И я никому не позволю задерживать нас.

Синтия бросила на Мэверика суровый взгляд:

– У меня иное представление о развлечениях. Этот поезд не следует прямиком в Вайоминг. Если вы предполагаете, что по дороге мы столкнемся с другими опасностями, то лучше познакомить нас с вашими планами уже сейчас.

Он усмехнулся, потом взял ее руку и нежно поцеловал ладонь.

– Я вовсе не хочу подвергать опасности вас или Розалинду. Мы будем вести себя осмотрительно.

Синтия смотрела, как Бенсон исчезает вдали. Опасность миновала, и ее мысли все чаше обращались к будущему. Они проедут через Лордсберг по пути к Ринсону, чтобы сесть на поезд, отправляющийся на север. Следует ли ей, приехав в Лордсберг, забрать свои чемоданы и дать телеграмму Виктории, чтобы та встретила ее? Таким был ее первоначальный план. Но теперь Синтия совсем не похожа на ту женщину, что сошла с поезда в Лордсбсрге в первый раз. Она уже привязалась к дочери Мэверика, такой умненькой и способной. А как насчет ее отца? Она уже чувствовала, что к Мэверику ее привязывает не только страсть. Они пережили вместе столько испытаний. Неужели теперь она сможет жить без Мэверика и Розалинды? А как же быть с историей его жизни, которую Синтия так до сих пор и не узнала?

Розалинда беспокойно задвигалась, потом принялась оглядывать вагон. Синтия подумала, что ей скучно. Она достала из седельной сумки записную книжку и карандаш и протянула их Розалинде:

– Я знаю, что ты не интересуешься книгами, но, может быть, захочешь что-нибудь написать или нарисовать, чтобы скоротать время.

Розалинда посмотрела на нее скептически. Тогда Синтия вытащила потрепанный экземпляр «Ангелов востока».

– Если захочешь почитать, то это вполне подходящая книга, – предложила она.

– Благодарю.

Розалинда проигнорировала книгу, но взяла записную книжку и карандаш.

– Думаю, я что-нибудь нарисую.

Синтия попыталась читать «Ангелов востока», но движение поезда, возбуждение от путешествия, близость Мэверика – все это отвлекало ее. И теперь она не воспринимала роман как прежде.

Мэверик взял у нее роман:

– Так это то, чем вы занимаетесь.

– Обычно я не пишу, а издаю книги.

– Что это значит?

– Я решаю, какие рукописи можно издать, потому что они принесут деньги и поправятся читателям.

– И вы всегда ищете рукописи в провинции?

Она улыбнулась:

– Нет. Обычно их присылают в редакцию или я принимаю их от известных авторов, таких как Виктория.

– Так вы полагаете, историю моей жизни стоит издавать?

– Да. – Синтия усмехнулась:

– В настоящий момент, я думаю, и моя история имела бы успех, учитывая наши приключения. Вашу жизнь не назовешь скучной.

Мэверик улыбнулся:

– Я стараюсь, чтобы она не была скучной.

– Этому нетрудно поверить.

Он сжал ее руку и погладил ладонь.

– Что происходит после того, как вы выбрали книгу?

– Я покупаю право на издание, потом редактирую ее, то есть прочитываю – роман от корки до корки и думаю, какие до изменения следовало бы внести автору, чтобы усовершенствовать произведение.

– Изменения?

– Это только рекомендации – например, что-то добавить, где-то сгустить краски для выразительности, обыграть сюжет или ярче прописать характеры персонажей.

– Звучит слишком сложно, – вздохнул Мэверик.

– Так кажется на первый взгляд, но у меня многолетний опыт такой работы. Кроме того, это не наука в прямом смысле слова. Я вкладываю в свою работу много субъективного, того, что основано на моем личном восприятии. Особенно когда речь идет о выборе книги для издания.

– А когда вы выбираете мужчину, вы руководствуетесь тем же? – усмехнулся Мэверик.

Она сжала его руку:

– Вас я выбрала, потому что рассчитывала узнать хорошую историю.

– И это все?

– Думаю, у вас хороший потенциал во всех отношениях. Он усмехнулся:

– И вы захотите мне рассказать об этих сторонах моей личности?

– Позже.

Розалинда подняла на них глаза:

– Вы галдите, как два петуха. Впрочем, те, пожалуй, так бы не сумели. По сравнению с вами они, должно быть, скучны и неинтересны.

Синтия и Мэверик рассмеялись.

Розалинда протянула Синтии блокнот и карандаш:

– Ты ведь хотела кое-что узнать о травах. Возможно, это хорошая идея.

Синтия с интересом раскрыла блокнот:

– Это замечательно!

– Дайте посмотреть, – не выдержал Мэверик.

Он потянул блокнот к себе. Розалинда записала в блокнот названия трех трав по-английски и по-испански и сделала зарисовку каждого из трех растений, а также комментарии, в которых объяснила свойства и особенности трав.

– Я впечатлен, – признался Мэверик.

– Благодарю. – Розалинда подняла ладони кверху. – Право же, в этом нет ничего особенного. Все это хранится в моей голове.

Синтия взяла блокнот у Мэверика.

– Ты прекрасно рисуешь Розалинда.

– Я в этом вовсе не уверена. Пишу я неважно.

– Но рисунок прекрасный. Тебе требуется небольшая помощь редактора. – Синтия просияла, – Право же, я в восторге от того, что можно будет издать книгу о травах. Хочешь написать ее и сделать иллюстрации? Розалинда пожала плечами:

– Не знаю. Это большая работа.

– Мы могли бы начать с издания краткого справочника и занести его в каталог «Сире, Рибок и К», – предложила Синтия.

– Ты так думаешь?

Казалось, Розалинда заинтересовалась.

– Можно попытаться.