вытянули всю жизнь. Это строение походило на большого зверя, что, будучи потрёпанным в неравном бою, зализывал свои раны. Его свежие «раны» открыто демонстрировали опыт, полученный после длительных боёв. Все окна были заколочены, единственные отверстия, позволяющие заглянуть внутрь — дыры от взрывов.

Поводырь не позволил никому выйти на площадь, отряд начал обходить её через соседний дом. Проходя по нему, Генрих мог наблюдать то, что оставили после себя бывшие жильцы: одежда и мебель были разбросаны по всем квартирам — знак страха и спешки. Местами можно было увидеть следы от пуль и следы засохшей крови. «Смог ли кто-то из них выжить?» — думал Генрих.

Подходя к торцу Администрации, отряд услышал вдали звук выстрела. В начале он был одиночным, затем раздалось еще несколько. Их количество увеличивалось, а промежутки наоборот, уменьшались. Оценив обстановку, можно было предположить, что выстрелы приближались к отряду Генриха. Никто не решался испытывать судьбу и стоя ждать незваных гостей, — никто не хотел встречи с неизвестными стрелками.

Стучась в железную дверь, проводник нервно бормотал себе под нос: «Быстрее, быстрее». Всматриваясь вдаль дороги, Генрих видел лишь столб дыма, что поднимался над ней. Ориентировочно, звуки стрельбы доносились рядом с источником дыма. Пытаясь прислушаться к другим звукам, Генрих слышал сильно мешающие удары кулаком по двери. Дым вдали поднимался и поднимался, теперь он напоминал гигантское вековое дерево, что своей листвой могло закрыть людей от палящего солнца. Под этим чудом природы показалось движение. Это были люди, что быстро двигались в сторону здания администрации, перемещаясь прямо по центру главной городской дороги.

Присмотреться к этим бегунам не получилось, так как почти сразу, как они появились в поле зрения, железная дверь внутрь здания распахнулась. Открывший её человек, сразу приказал всем последовать внутрь, и весь отряд благополучно достиг своего места назначения.

Они оказались в подвальном помещении, на всё широкое и длинное пространство имелось только пара ламп, из-за чего половина подвала и его углы исчезали в полной темноте. Вид неосвещенных мест напоминал Генриху о норе, той самой, откуда когда-то выбежал на него кабан. Всматриваясь в эту пустоту, он чувствовал растущее чувство угрозы.

Поднявшись на несколько этажей выше, отряд смог детальней осмотреть их временный штаб. Внутренний интерьер не отличался от того, что было в других зданиях. Кругом царила грязь и разруха. Отряд Генриха первым прибыл в указанное место, остальные могли подойти позже.

Генрих бы с радостью ждал всех остальных, чтобы увидеть знакомые лица. На весь этаж, где отдыхали новоприбывшие, прозвучал громкий треск принимающей сигналы рации, через пару секунд из неё начал разносится чей-то голос: «Разведывательный отряд Зет-4 не возвращается уже второй день. Срочно отправь в квадрат номер четырнадцать группу бойцов, мы не можем потерять эти данные!» Вскоре из кабинета вышел местный главнокомандующий, что бегло посмотрел на отдыхающих новоприбывших рекрутов. Не долго думая, он указал пальцем в случайных солдат и подозвал их к себе. Приезжим, — в том числе и Генриху, — был отдан новый приказ.

— Мы потеряли связь с одним из наших разведывательных отрядов. Они должны были остановиться в госпитале Святого Христофора для осмотра местности. Прошло уже более двадцати часов, как они должны были вернуться. Идите туда и проверьте всё. — Сказав это, местный высокопоставленный офицер показал отряду карту города, где вся местность была помечена огромным множеством фигур и записей.

Расстояние до нужной точки было большим, и, пешим ходом продолжительность пути займёт более часа. Дальше, после короткого инструктажа, одному из напарников Генриха, — какому-то на вид хрупкому и непримечательному юноше, — дали рацию. По словам местного главнокомандующего, эта рация работает в нужном диапазоне, поэтому все смогут переговаривать. Вслед за этим, весь отряд направили в подвальное помещение, где им открыли дверь на улицу.

Эта дверь была на противоположной стороне от той, через которую они вошли. Вне здания Генрих видел ту же картин, что и раньше: разрушенные строения и мусор, заполняющий собою всё место на дороге. После того, как дверь за ними закрылась, никто не решался продолжать путь в заданном направлении, все будто мгновенно забыли дорогу и задачу. Солдат, что сопровождал их от грузовика к зданию администрации, остался внутри. Теперь на улицах города члены отряда могли положиться только на самих себя.

Генрих смотрел на испуганные лица своих напарников и думал, что им лучше двигаться через дома, как раньше, чем оставаться лёгкими мишенями на дорогах. Генрих на своём личном опыте знал, как тяжело попасть по движущейся цели. Вспоминая второй день тренировок, Генрих уже не веселился от глупого вида Блиндара.

Из всех членов группы на первые шаги решился только сам Генрих. Выйдя из толпы, он быстрым шагом направился в направлении больницы. Для него было удивительным то, что все остальные без промедления пошли за ним, словно только его и ждали. Он слышал за собой их торопливые шаги, и даже ощущал доверие к себе.

Чуть больше часа они проходили через дворы, обходя разрушенные постройки и заброшенные детские площадки. Серые руины сменялись другими руинами и за каким-то очередным домом, показался сам госпиталь. Это здание очень походило на то, где Генрих проходил медицинскую комиссию. Он прошел через столько трудностей и проблем, что глупо надеяться на то, что это всё сон, что он легко откроет дверь внутрь, а за ней будет полный коридор врачей и пациентов.

Пробравшись быстрым темпом к дверям, группу ждал неприятный сюрприз: внутри действительно были люди. В полутёмном коридоре стояли три фигуры и что-то говорили друг другу. Они были заняты и не заметили движение у дверей. Форма, которую носили эти люди, отличалась от той, которую носил Генрих и его напарники. На ней были другие отличительные знаки, слегка иная расцветка, даже любая маленькая деталь намекала на то, что это не свои. Генрих узнал эти цвета, — такую же форму носил заключенный в подготовительном лагере. Перед группой, в самой больнице были враги — те, кого они должны убивать.

Речь иностранцев была непонятна. Очень странно, что никто из отряда Генриха не понял ни слова, будто эти иноземцы прибыли с другой планеты. После пары минут, они разошлись: двое ушли на верхние этажи, а последний остался на первом. Отойдя в сторону он начал напевать про себя неизвестную мелодию.

Генрих наблюдал за поющим юношей и вспоминал, как грубо отзывались о этих «дикарях» офицеры и старший сержант. Он заметил, как эти люди так же общались друг с другом, выглядели ухоженными и живыми, как и любой другой человек. Они кардинально отличались от предоставленного примера