Балаган в столовой не унимался ещё несколько часов после того, как Генрих и Вольф покинули его. Находясь в своем бараке, Генрих отчетливо слышал крики и смех. Ему были слышны выкрики о завтрашнем дне, восхваляющие велики подвиги.

Праздник закончился поздней ночью. Всё это время Генрих просто лежал на своей койке, пытаясь заснуть. Он был сильно уставшим — каждое событие сегодняшнего дня измотало его. Засыпая, он боялся увидеть очередной кошмар.

Глава 3.3

Руины (Расправа)

Генрих очередной раз не мог уснуть, ночь тянулась слишком долго. Ему могло показаться будто он лежит на своей койке уже целую вечность. Сон не хотел приходить забирать юношу из реального мира, оставалось только лежать на койке и смотреть в потолок. Стоило только закрыть глаза, как Генрих видел каждый момент прошедшего дня. Переживая убийство пленного, Генриха распирала злость. Лежа злиться было проще, это хоть как-то облегчало его эмоциональную нагрузку. Уже было заметно, как светлеет на улице, тихое помещение приобретало свой привычный вид: множество коек, старые покосившиеся стены, небольшие стеллажи для личных вещей.

Никого из своих сослуживцев Генрих так и не узнал поближе. Ему некогда было знакомится, с самого начала у него были совсем другие планы. Он только мельком слышал имена окружающих, когда они просто разговаривали или представлялись. Теперь Генрих жалел об этом, потому что утром весь отряд отбывает на «боевое крещение». Когда они окажутся в эпицентре боя, рядом не будет никого к кому можно обратиться. В первый бой пойдёт не целый отряд, а только один Генрих.

И, как все дни до этого, в барак вошел их офицер. Гордой походкой Манфрэд переступил порог двери и направился в центр помещения. По дороге он осматривал обстановку вокруг и, при достижении своей обычной позиции, поднёс висящий на груди свисток ко рту. Свист. Такой-же резкий и громкий, как раньше. Верно, последний.

Манфрэд был в хорошем расположении духа. Когда весь отряд собрался, они все вместе направились в столовую. Обстановка в помещении была иной: на месте голых стен красовались плакаты с мотивирующими цитатами. «Врага нет там, где мы прошли», «Ни дня без гордости», «Мы — щит для нашей родины», «Подними ружьё за страну, целься за семью». Читая их, возникала невольная, и слегка постыдная, улыбка. Некоторые плакаты выполняли свою работу и поднимали боевой настрой, но другие вызывали только смех своей нелепостью.

Не только интерьер изменился, еду тоже подавали другую. «Трапеза победителя» — говорил Манфрэд. Блюда не отличались от того, что ели офицеры, все сейчас питались одинаково. Так новобранцы ощущали единение с начальством и то, что они все — одно целое.

По окончании приема пищи, все собирались на знакомой площади. Центр лагеря выступал началом пути в горячую точку. Каждому солдату вручили по две обоймы для оружия. Одну рекомендовали зарядить сразу, другую держать в кармане на случай срочной перезарядки. Посчитав свои патроны, Генрих разочаровался. Шестнадцать выстрелов. «Не много» — подумал он. Помимо предоставленных патронов, был выдан маленький полевой набор — предметы первой необходимости.

На встречу к новоиспечённым солдатам приехали знакомые автомобили: большие грузовики, которые доставляли их до железнодорожной платформы. Грохочущие машины поприветствовали толпу громкими гудками.

Все разом зашевелились, словно почуяли, что им делать. Не ожидая приказа, словно осознавая всё на уровне инстинктов, все залезли в грузовики. Генрих был одним из первых, он поднялся в случайный грузовик и очередной раз оказался среди незнакомых лиц. Он надеялся, что окажется вместе со своим отрядом или встретит внутри Вольфганга.

Уже через несколько минут машина, ощутимо для всех пассажиров, двинулась. Несколько часов она ехала по дороге и по грязи. На некоторых этапах пути были кочки и бугры, вид из задней части грузовика показывал часть улицы: коричневая и мокрая на вид земля, которую перебирал колёсами следующий в конвое грузовик.

Через несколько часов однотипно скучной езды, машины всё же остановились. Все пассажиры беспрекословно покинули тесные грузовики и вышли наружу. Генрих со своей новоиспечённой командой оказался в каком-то районе не отшибе города. Вокруг стояли полуразрушенные белые и серые дома. Вид впереди выглядел очень жутко: густое скопление домов создавало собою тоннель, в центре которого была старая дорога, точнее то, что от неё осталось. Углубления, образовавшиеся после взрывов, куски камней и битое стекло — последствие военных стычек в этой местности. Окружающие дома выглядели будто старые надгробные плиты, такие мёртвые и тихие.

Осматривая округу, никто и не заметил, как водители успели покинуть остановку, — они направились туда, откуда приехали.

— Запомните: на дорогу не выходить, проходим к месту встречи через дома и улицы. — Это сказал солдат, что сидел рядом с водителем, его задачей было сопровождать новобранцев до временного полевого пункта, где соберутся остальные.

Собравшись в кучку, все направились вслед за этим солдатом. Отряд петлял через улицы, держась подальше от центральной дороги и открытых мест. По словам солдата, там могли быть мины и снайперы. Проходя рядом с домами, через них и под ними, Генрих мог видеть ужасную картину того, что способен сделать человек. Великолепные, большие постройки были разрушены до самого основания. Ни единого целого здания, куда бы не смотрел Генрих. Стекла из разбитых окон лежали на земле, мебель и куски стен валялись на каждом углу. Иногда в глаза бросались провалившиеся в себя дома и выглядывающие наружу подвалы. Генрих сразу же вспомнил то, что считал свой маленький погреб самым безопасным местом на случай всяческих угроз, но теперь эта маленькая детская мысль умерла так же, как и те, кто рассуждал аналогично.

Проходя через дыру в стене, Генрих обратил внимание назад, и вместо того, чтобы увидеть отряд из другого грузовика, увидел лишь пустые улицы. Пытаясь глазами уловить своих сослуживцев, Генрих начал паниковать. Двадцать человек из другого грузовика никак не могли исчезнуть беззвучно, будто они недавно и не шли по одной дороге.

Со страхом представляя, что могло случиться с небольшим отрядом, Генрих случайно заметил их через пару домов от себя. Вся группа тайком пробирались в том же направлении, что и отряд Генриха, но делала это чуть-чуть в стороне.

Еще несколько минут они маневрировали между домами, периодически всматриваясь в пустые окна. Вскоре им открылась местная площадь — достопримечательность города, где вместо деревьев стояли разорванные, — будто когтями, — машины. Они мирно лежали в окружении самодельных баррикад.

Здание администрации находилось позади этой площади, оно было полностью серым. Из него будто