неандерталец?! Неужели не видишь, куда идешь?! Или намеренно хочешь задеть?! — Толкаю его руками в грудную клетку, а он даже с места не сдвигается от моего напора. Скала, а не человек! — Не получится!

Проходящая мимо парочка с ребенком странно на нас посмотрела, но этот идиот лишь пожал плечами и покрутил пальцем у виска, намекая на меня.

— Что ты о себе возомнил?!

— Заметь, принцесска, в очередной раз я тебе и слова ни сказал. С чего вдруг накинулась на меня? — Спокойно так говорит и сканирует меня взглядом.

Только сейчас понимаю, что вид у меня не тот, к которому он привык. Совсем иначе выгляжу, еще и глаза скрыта за темными очками.

— С того, что тебе пора к окулисту!

— А тебе к психиатру!

Часто дышу, глядя, как он усмехается, после чего наклоняюсь и поднимаю айфон. Черт! Экран разбит, и эта мелочь почему-то окончательно меня добивает. Чувствую, что вот-вот из глаз снова польются слезы, и отступаю в сторону пешеходной дорожке. Вроде она должна быть где-то неподалеку.

— Игрушку разбила, Рапунцель? — Усмехается дикарь, а я крепче сжимаю телефон пальцами, пока он издевательски смотрит на меня. — Так папа новую купит, ну или друг твой белобрысый.

— Пошел ты! — Шиплю подобно змее и продолжаю отступать.

Когда собираюсь повернуться, слышу виз тормозов, но дикарь резко хватает меня за толстовку и тянет на себя, издавая при этом такие звуки, что я бы предпочла послушать ребенка, который учится играть на скрипке. Было бы намного приятнее.

От неожиданности цепляюсь за его плечи. Очки слетают с носа и разбиваются об асфальт. Я запинаюсь, каким-то чудесным образом подставляя подножку дикарю. В итоге мы падаем вместе, при этом я умудряюсь попасть одним из локтей прямо по очкам. От резкой боли, которая его пронзает, зажмуриваюсь, стараясь не издать ни звука.

— Мать твою, принцесска, ты всегда такая проблемная, а?! — Цедит сквозь зубы этот ненормальный, и эти слова настолько сильно цепляют, что я даже подняться не могу, когда он слегка отталкивает меня от себя и становится на ноги, отряхивая одежду.

Проблемная…

Сама не понимаю, как крупные капли скатываются по щекам. Телефон и очки разбиты, а еще мне будто острых осколков в душу накидали в это мгновение. До невозможности больно осознавать, что для людей ты проблема, особенно для близких.

Сижу и, чтобы немного успокоиться, собираю стеклышки от очков, точнее то, что от них осталось.

— Рапунцель, ты лучше не играй на нервах, потому что… — Начинает со злобой и садится на корточки передо мной. — Ты что делаешь?

В пору бы посмеяться над ним, сказать что-то обидное или ударить, но я не могу. Сил не осталось.

— Не понял… Из-за очков убиваешься? Неужели такие дорогие?

Боже, какой идиот…

— Мне плевать на очки, понял?! — Вытираю тыльной стороной ладони одну щеку и повышаю на него тон, сама того не замечая. — И на тебя плевать! На всех, ясно?!

— А чего ноешь тогда?

Искреннее недоумение отражается в холодных глазах, когда я в них смотрю, погружаясь словно в океан.

— Не твое дело!

Изучаю его, часто дыша от разрывающих меня эмоций, и жду очередного высказывания про жабу. Только дикарь молчит, и это добивает. Лучше бы сказал, потому что я сжимаю кулак, забывая про осколки, которые собирала, и резко выкидываю. Поздно…

На ладони красуются порезы, и из них уже сочится кровь.

— Рапу-у-унцель… — Протягивает дикарь и тянет ко мне свои мерзкие руки.

— Не смей.

— Я помогу. Черт! Не беси меня, принцесска. Руку порезала, локоть разбила, меня чуть не угробила, еще и ноешь, как царевна Несмеяна. Все. — Он проводит одной рукой по волосам, взъерошивая их, хватает меня за запястья, мгновенно поднимая на ноги, а я усиленно сопротивляюсь. — Успокойся!

— Нет! — Отбиваюсь от него, как могу, но не долго, потому что в следующее мгновение сильные руки притягивают меня к грудной клетке и сжимают в кольцо, лишая возможности пошевелиться, хотя я стараюсь.

За ребрами рождается паника, которая вперемежку с истерикой превращается в опасный коктейль. Просто не могу контролировать себя, но дикаря это мало волнует.

— Отпусти меня немедленно! Я не разрешала себя трогать!

Ударяю ему по бокам. Безуспешно.

— Я себя и не трогаю, — спокойно отвечает, пока я пытаюсь вертеться, как уж, сдерживая слезы, стоящие в глазах, как могу, — до такого еще не дошел.

Еще раз пытаюсь вырваться, но перед глазами резко плывет дорога, машина, небо. Я инстинктивно цепляюсь пальцами за толстовку дикаря и обмякаю в его руках, словно получила выстрел в голову.

Глава 18. Не безнадежна

Алексей

Всего ожидал. Что эта ненормальная продолжит вертеться в руках, как уж, или еще что-то агрессивное выкинет, но только не был готов к тому, что сопротивление напрочь исчезнет. Блондинка просто прекратила всякие движения и повисла на моих руках, опустив голову на плечо.

— Эй, Рапунцель, хватит выдавать! — Усмехнулся, но не решился отпустить ее.

Молчала и не шевелилась. Учитывая то, что перед этим произошло, начинаю хмуриться и даже встряхиваю ее. От этого ее голова отклоняется, как у марионетки, и до меня сразу доходит, что она без сознания. Какого черта вообще?!

Подхватываю тельце так, чтобы освободить одну руку и пощупать пульс. Благо она легкая будто перышко, и я с легкостью проделываю этот маневр. Слабый, но есть. Оглядываюсь по сторонам, чтобы понять, с кем приехала принцесска, но около парка только пара тачек, так скажем, для среднего класса. Блонди вряд ли бы села в такую.

— Черт! И чего я поперся сюда?! — Говорю больше сам себе, поднимая ее на руки.

Вариантов у меня особо не было. Придется тащить в общагу, где я снял комнату. Тут буквально через пару домов находилось серое здание, где сдавали комнаты по символической цене. Помещение размеров в восемнадцать квадратов, санузел и пошарпанная ванная. Зато в ней была необходимая мебель и даже плита с холодильником.

Из-за того, что райончик так себе, мне удалось сбить цену и устроиться подобно царю. Именно так я себя почувствовал утром, когда мне дала ключи Анна Семеновна, пожилая женщина. Очень добрая и душевная оказалась. Даже помощь свою предложила, если вдруг что-то понадобится. Оказывается она жила на том же этаже через пару комнат от моей. Удобно. Далеко ходить за оплатой не нужно, да и всегда жилище под присмотром.

Старался не думать о том, что у меня на руках сейчас была дочка богатого и не последнего в городе человека. Если с ней что не так, то мне голову