дома, а Гарина так машет рукой навстречу, что можно предположить, будто она отказывается принять это… И тут вдруг они заверещали, вернее застрекотали между собой на каком-то явно неземном языке! Эта перебранка – а Артурчик был уверен, что они именно стали спорить и ругаться – напоминала громкую смесь стрекота сверчка и кузнечика. А потом вдруг появились светящиеся шары!.. Все стало гораздо виднее! Лилиана Гарина вздрогнула раз и другой и начала медленно как бы… сдуваться! Ната вскрикнула стала пятиться и… бессильно оседать на землю…

Другой бы, наблюдая такое, испугался до смерти! Но только не Артурчик наш Сааков! Героя тотчас потянуло на подвиг. Первое, что ему пришло в голову: страшная опасность грозит девушкам от этих шаров – и он возьми, да пульни них стрелой из арбалета. Шары только мигнули раз-другой и продолжили висеть невозмутимо… А когда Ната Пак стала оседать на землю, тут уж Артурчик рванул к ней…

И первое, что он расслышал в ее слабом голосе:

– Дай мне ложку! Вон она!

И только когда Артурчик уже обнял ее, сам опустившись на землю, он наконец услышал от Наты Пак такие слова, которые напугали его куда сильнее, чем то в свете таинственных шаров превращение Лилианы Гариной в сдувшуюся пустую оболочку:

– Прости! Я тебя, наверно, совсем забуду…

А потом появилось то полупрозрачное яйцо.

И раздались выстрелы покруче бесполезного выстрела из арбалета.

И на сцене появился участковый Василий Павлович Бокоплавченко!

Он сам донес до шоссе Нату Пак, совсем обессилевшую и действительно будто впавшую в беспамятство, и сам вызвал «скорую помощь», куда загрузили обоих – и Нату, и Артурчика… Причем сначала врачи попытались оказать помощь Артурчику, увидев повреждения у него на лице, а у Наты никаких повреждений не зафиксировав…

Все дело – в обычной инопланетянской активности!

На этом рассказ Артурчика окончился, и, надо сказать, его очень взбодрила наша с Санькой спокойная деловая реакция.

– Туря, это просто новый виток инопланетянской активности в Загривках! – вынесла свой вердикт Санька.

– Инопланетянской? – оживленно спросил Туря и перевел взгляд на меня.

– Ага! – подтвердил я. – Не все пока понятно, но прошлым летом еще круче было. Только вот почему-то деда Гера не предупредил нас о прилете.

И тут вдруг Артурчик скис:

– Ну, раз деда Гера не предупредил, может, Ната не инопланетянка все-таки? Может, они из какой-то… не знаю… подземной цивилизации? А вы как думаете? Что? Все-таки инопланетянка?

И тут я сглупил, довольно хмыкнув:

– А в чем проблема-то?

Просто я почувствовал бессовестную радость от того, что мы теперь с Артурчиком – братья по несчастью: оба торчим тут на Земле, втюрившись в инопланетянок. И оба – с очень смутными перспективами. Только поддержать Артурчика я не мог. По двум причинам. Одну вы знаете. А о второй напоминаю: Вика-то, генерал Трава, прилежно у всех память стирала о себе, оставив в привилегированном положении только нас с Санькой и деда Геру, к которому она, похоже, питала чувства внучки.

Мы переглянулись с Санькой.

– Видишь ли, Туря, – ласково сказала моя сестренка. – Ты же знаешь, что мы теперь с братом – тоже немножечко так инопланетянчики… После того, как прошлым летом мы с ними кровью чуть-чуть обменялись. Ты же все помнишь, да?

– Значит, этот джем, что вы сварили, был тоже инопланетянским? Может, вы сами не знали, а какое-то суперлекарство сварили космическое, раз его Натка так схватила, – выдал гениальную гипотезу Артурчик.

– Может, и так, Туря, – поспешила поддержать идею моя сестренка. – Только пока мы не больше твоего знаем… Но если ты прав, значит, нас в темную использовали… какие-то неизвестные силы.

Тут Артурчик посмотрел на меня с какой-то невыразимой надеждой… И моя сестренка посмотрела на Артурчика с надеждой. А я посмотрел с надеждой на свою сестренку…

– Ну ладно, пришельцы, – сказал Артурчик, собравшись по-мужски. – Раз так, раз я тут считаюсь пока психическим и под колесами сижу, я, значит, это… – Тут он свел свои кавказские орлиные бровки и страдальчески посмотрел на мою сестренку. – Короче мне, Саня, с тобой поговорить надо. Коротко и серьезно. Наедине… В палате, ладно?

Артурчик метнул в меня молниевый взгляд.

– Без проблем, – кивнул я.

А сердцем аж расстроился: эх, все-таки не увидеть мне момента истины! И так-то надежды было мало… но, может, издали как-то… А тут всё, кранты – дверь палаты перед моим носом захлопнется.

Санька тоже посмотрела на меня. Я постарался сварганить свинцово-непроницаемый взгляд… и только сказал смиренно:

– Я подожду.

Они удалились и закрылись…

Беспокоился я только об одном: как бы врач не явилась совсем не вовремя с требованием расходиться немедленно. Обошлось.

А уже через три минуты оба появились и поразили меня своим видом! Моя сестренка и Артурчик протиснулись в дверь, обнимая друг друга за плечи, и вид у них был такой счастливый… ну, хоть сейчас под венец! Увы, повод был полярно противоположного свойства.

У меня отлегло от сердца.

– Ох, как же я рад, что вы там не поубивали друг друга! – вырвалось у меня.

И внезапно комок встал у меня в горле… и слезы к глазам подкатили. Мне было настоящее откровение! Именно в тот миг я прозрел, почему мне само собой удалось превратиться тогда в Артурчика… Просто я всю жизнь так же волновался за сестренку и старался ненавязчиво заботиться о ней, как Артурчик – о своей маме…

Я обнял обоих крепко и опустил глаза, чтобы оба ничего не заметили.

Конечно, Артурчик бы вышел мне прекрасным зятем, если бы судьба так повернулась. Нет сомнения в том, что он стал бы прямо вот-таки кропотливо заботиться о моей сестренке… Но как показала жизнь потом, лучшее – враг хорошего.

И тут заверещал в кармане мой смартфон.

На связи был Славка. В голосе его паника не звучала, но мандража было по самое не хочу:

– Давайте ко мне, живо! Тут такое!.. И деда Гера тут. Сказал, чтобы вы одна нога тут и вторая – тоже! А у него ноги болят! Дико болят! Ты понял?

Славка Чернов – конечно, мой самый лучший друг. Но в тот день он был самым большим гадом! Я так ему и сказал вечером того дня:

– Черный, ты просто гад! Мог бы и предупредить, когда позвонил!

– Так она запретила, – прикинулся пай-мальчиком Славка.

– Ну, ты же мог намекнуть! – продолжал я наезжать на своего лучшего друга.

– Так я и намекнул, жирненько так намекнул, – делал из меня дурачка Славка. – Сказал же, что у деды Геры ноги дико болят.

– Так «дико» – это когда какие-нибудь гады прилетают. А не она! Никогда