Ее сердце подпрыгнуло. Она не ожидала, что Эд придет так рано. Впустив его, она закрыла дверь.

– Надеюсь, твои биоритмы восстановились, – сказала она вместо приветствия.

– Я чувствую себя нормально, – поспешно заверил ее он. – А ты?

– Я тоже в порядке, – солгала Милла, подозревая, что он тоже ей солгал. Под его глазами залегли тени, которых не было вчера.

– Итак, мы будем делать то же, что и вчера? – спросил он, заваривая себе кофе.

– Точно, – ответила Милла. – Когда будешь готов, можешь высыпать в миксер два мешка муки. Вода и дрожжи уже там.

Когда ингредиенты начали смешиваться, ее настроение немного поднялось. Она собиралась наслаждаться вторым днем своей работы, несмотря на усталость и предчувствие того, что Эд разобьет ей сердце.

Она знала, что любит его, и он тоже наверняка думает, что любит ее, но она не может ради него все бросить и вернуться с ним в Америку. Здесь, в Беллару-Крик, она наконец-то обрела жизненную цель. У нее есть обязательства перед городом и его жителями. Может ли Эд Кавено захотеть поселиться в Беллару-Крик? Конечно нет. Одна лишь мысль об этом нелепа.

Даже любви недостаточно, чтобы соединить людей, принадлежащих к разным мирам. К этому печальному выводу она пришла бессонной ночью и была рада, что впереди ее ждет тяжелая работа, требующая много сил и внимания.

– Думаю, мы запросто продали бы еще дюжину батонов, – решила Кэрол, вторая продавщица, когда они с Миллой подводили итоги в конце дня. – Они так же, как и зерновые буханки, очень популярны. И еще пирожки с мясом. Их мгновенно раскупили.

– А как обстоят дела со сладостями? – спросила Милла.

– На эти выходные у нас уже есть шесть заказов на пироги с вишней.

– Думаю, я знаю, чем мне теперь придется заниматься по утрам в субботу.

– Тебе следует нанять еще одну помощницу и обучить ее пекарскому делу, – посоветовал Эд Милле, когда Кэрол ушла.

Она устало кивнула:

– Всему свое время.

Она потерла затылок, пытаясь ослабить ноющую головную боль.

– Иди наверх. Сегодня моя очередь готовить ужин, – сказал Эд.

– Твое предложение весьма заманчиво, но я снова собираюсь на пробежку.

«Надеюсь, я так устану, что буду спать как убитая».

– Я составлю тебе компанию.

Этого Милла никак не ожидала, но отказаться от его компании после того, как он целый день ей помогал, было бы верхом неблагодарности. К тому же она знала, что в Нью-Йорке он регулярно совершает пробежки.

– Отлично. Увидимся через десять минут, – сказала она и пошла наверх переодеваться.

Дождь перестал, но холодный ветер продолжал дуть, когда Эд с Миллой бежали бок о бок по безлюдной грунтовой дороге, по обеим сторонам которой простирались пшеничные поля и пастбища. Когда на их пути возникла речка, они осторожно пересекли ее по выступающим камням и снова ускорились.

Единственными звуками, нарушавшими тишину, были звуки их шагов и крик одинокого сокола, парящего высоко в небе.

Уже почти стемнело, когда Эд увидел на краю дороги табличку с объявлением и остановился.

– Подожди. Я хочу посмотреть, что там написано.

– Планируешь купить ферму, Эд, – пошутила она, стоя рядом с ним.

– Мне просто любопытно.

– Это ферма Джонсонов.

– Ты уверена?

Милла кивнула:

– Насколько я помню, это была хорошая ферма с большим красивым домом. Здесь выращивали пшеницу и разводили овец.

Эд повернулся к ней с улыбкой:

– Я видел дом на холме за деревьями. – Его серые глаза заблестели от возбуждения.

– Ты ведь не собираешься покупать здесь недвижимость? – осторожно спросила она, испытывая волнение.

Вместо ответа он продолжил читать объявление.

– Эд, почему тебя так внезапно заинтересовала ферма?

– Ты же знаешь, что крупные бизнесмены постоянно ищут объекты для выгодных инвестиций, – произнес он небрежным тоном, но это не успокоило Миллу.

– Ты ведь не собираешься ее покупать, правда?

– Перестань волноваться.

Но разве она могла сохранять спокойствие, когда Эд вел себя так, как было совсем не характерно для него?

– Нам пора возвращаться. Скоро стемнеет.

– Ты права, – ответил он с явной неохотой. – Вечером мы закончим этот разговор.

Для ужина Милла специально не стала наряжаться, чтобы не отвлекать Эда от предстоящего разговора. Она надела джинсы и черный свитер с высоким воротником.

Они договорились встретиться в пабе, поэтому она удивилась, когда увидела его у себя на пороге.

– Планы слегка изменились, – улыбнулся он, продемонстрировав ей металлический контейнер. – Я подумал, что нам необходимо уединение, и попросил Шерри упаковать наш ужин, чтобы мы смогли съесть его здесь. Надеюсь, ты не возражаешь?

«Уединение…»

Милла одновременно испытывала возбуждение и тревогу. Свидание с Эдом может быть опасным.

– Итак, что у нас на ужин? – спросила она.

– Кальмары с овощами.

– Отличный выбор. Я только сейчас поняла, как я голодна.

Милла накрыла на стол, и Эд принялся раскладывать еду по тарелкам.

Кот, мурлыча, терся о его ноги, и он дал ему кусочек кальмара.

– Порции большие, так что тебе, бродяга, наверняка еще что-нибудь перепадет, – сказал Эб Блю.

Милла боялась продолжения разговора, начатого на дороге. Должно быть, Эд чувствовал ее нервозность, поэтому за ужином они болтали о том о сем. Она рассказывала ему о своем детстве в Беллару-Крик, о своих родителях и друзьях, стараясь не замечать, как привлекательно он выглядит в сером кашемировом пуловере с v-образным вырезом.

Когда ужин закончился, Эд отнес грязную посуду в раковину, переложив остатки кальмаров в кошачью миску. Радостно замяукав, Блю тут же спрыгнул со стула рядом с Миллой и помчался к еде.

Вернувшись, Эд сел рядом с Миллой, а не напротив, как за ужином. Он улыбался, но его улыбка была слегка напряженной, и он сразу же перешел к теме, которой они нарочито избегали весь вечер.

– Нам необходимо поговорить, не так ли?

– Да, – ответила Милла, чувствуя неприятные ощущения под ложечкой. – Признаться, я все никак не могу понять, зачем ты сюда приехал.

– Все очень просто, – ответил Эд, глядя на нее одновременно со страстью и нежностью. – Мне нужна ты.

Это прозвучало так искренне, что она чуть не расплакалась и не сказала ему, что тоже в нем нуждается.

– Я хочу быть рядом с тобой и готов жить там, где хочешь жить ты, – продолжил Эд, и ее сердце бешено заколотилось. – Я не буду тебя торопить. Я планирую ухаживать за тобой, как это было принято раньше.