Эд не собирался ее целовать, но с того момента, как он к ней прикоснулся, здравый смысл был над ним невластен. Милла ответила так нежно, словно мечтала о том же, о чем и он. Тот поцелуй был своего рода таинством, обменом секретными посланиями, которые они не отваживались озвучить.

Или, может, он увидел в нем больше, чем было на самом деле? Выдал желаемое за действительное?

С каких это пор он стал таким безнадежным романтиком? Скорее всего, Милла обрадовалась его отъезду.

Он совсем не был рад, но его разум всячески отказывался это признавать.

Эд почувствовал облегчение, когда наконец объявили посадку на его рейс. Ему не терпелось вернуться в Нью-Йорк и уладить проблемы компании. Кроме того, ему необходимо оказаться как можно дальше от Беллару-Крик. От женщины, которую он не может выбросить из головы все эти годы.

Миссис Джонс широко улыбнулась Милле, когда та вошла в ее магазин с двумя большими плетеными корзинами.

– Что ты нам сегодня принесла? – спросила пожилая женщина, потирая пухлые ладони в радостном ожидании.

– Еще два образца продукции. Булочки из цельного зерна и ванильные вафли.

– Ванильные вафли? – Миссис Джонс восторженно вздохнула и прижала ладони к груди. – Я уже и забыла, когда последний раз их ела. Полагаю, до того, как твои родители покинули город.

– Все упоминают моих родителей. Я начинаю чувствовать давление, – с печальной улыбкой ответила Милла. – Буду надеяться, что мои вафли не хуже.

Миссис Джонс приподняла край кухонного полотенца, которым была накрыта одна из корзин, и по-матерински улыбнулась Милле:

– Он пахнут просто божественно и выглядят отлично. Уверена, тебе не о чем беспокоиться, дорогая.

Повернувшись, она обратилась к своему мужу, который распаковывал коробки в дальнем конце магазина.

– Боб, скорее иди сюда. Ты ни за что не догадаешься, что Милла принесла нам сегодня.

Милла рассмеялась:

– Надеюсь, что остальных жителей города открытие пекарни приведет в такой же восторг, как вас.

– Они уже в восторге, дорогая. Все только и говорят, что о твоей пекарне.

– Я очень благодарна вам за рекламу, – улыбнулась Милла.

Для нее было огромной удачей, когда Джонсы согласились продавать образцы ее выпечки в своем магазине до официального открытия пекарни. К их общему восторгу эксперимент удался. Милла получала прибыль, и с каждым днем все больше людей узнавали о ее продукции. Эта маркетинговая стратегия давала ей возможность выяснить, какие виды ее продукции пользуются наибольшей популярностью у потенциальных клиентов.

В общем, все складывалось замечательно. Городской совет одобрил ее бизнес-план. Она закончила делать ремонт, расставила оборудование, заказала большое количество муки, сахара и дрожжей и стала экспериментировать с рецептами.

На днях она повесила у входа в магазин и пекарню объявления о приеме на работу. Ей была нужна женщина с располагающей внешностью, которая стояла бы за прилавком и еще один человек, возможно, подросток, который помогал бы ей по утрам нарезать и упаковывать хлеб.

С каждым днем Милла все больше убеждалась в том, что у нее все получится. Она была тронута тем, что к ней заходили люди, чтобы похвалить ее выпечку и сказать, что они ждут с нетерпением открытия пекарни. Благодаря им она снова начала чувствовать себя частью этого города.

Поставив ее корзины на прилавок рядом с кассой, миссис Джонс произнесла с лукавой улыбкой:

– Тот красивый американец приедет на открытие?

При упоминании об Эде ее сердце учащенно забилось, несмотря на то что ей постоянно задавали этот вопрос.

Милла изо всех сил старалась не думать об Эде. Он прислал ей электронное письмо, в котором рассказал, что работает день и ночь, чтобы предотвратить захват его компании. Помимо этого, он вежливо спросил ее, как идут дела в пекарне, и она без лишнего энтузиазма рассказала ему о своих успехах. После этого они обменялись парой коротких сообщений, и на этом их переписка закончилась.

Милла сказала себе, что так и должно быть. Что у них нет причин продолжать общение. Они живут на разных континентах, можно сказать, в разных мирах. Родной город Эда – многокультурный мегаполис, в котором проживает более восьми миллионов человек. Она родом из провинциального австралийского городка, население которого лишь совсем недавно превысило четыреста человек.

Их ничего не связывает. Абсолютно ничего.

Кроме пары фантастических поцелуев.

Милла старалась забыть эти головокружительные моменты. К сожалению, пока ей это не удалось, но она будет прилагать больше усилий. Ей совсем не нужно, чтобы что-то отвлекало ее от бизнеса. Она должна быть сильной и сосредоточенной.

Миссис Джонс пристально смотрела на Миллу, ожидая ее ответа. Каким-то образом Милле удалось улыбнуться, как она делала всякий раз, когда ей задавали этот вопрос.

– Эд не вернется, – заверила она хозяйку магазина и почувствовала, как от ее сердца откололся маленький кусочек.

Джерри Кавено стоял у окна в кабинете Эда, засунув руки в карманы брюк, и с мрачным выражением лица смотрел на небоскребы Мидтауна.

– Значит, мы увернулись от пули, – сказал он, не глядя на Эда.

– Да, похоже.

Вчера вечером Эд чуть не прыгал от радости, когда осознал, что «Кавено Энтерпрайзис» вне опасности. Сейчас он мысленно готовился к разносу, который собирался ему устроить его отец. В конце концов, Джерри Кавено всегда приходил в кабинет своего старшего сына только для того, чтобы указать ему на его ошибки.

– Ты хорошо поработал, сынок, – добавил Джерри, продолжая любоваться панорамой.

Эд был потрясен. За тридцать пять лет его жизни это была самая высокая похвала, которую он получил от отца.

Все ли в порядке с Джерри? Может, он заболел? Или, может, это первые признаки старения? Эд гадал, что произошло, когда отец повернулся к нему лицом и произнес более холодным тоном:

– Расскажи мне все, Эд.

«Начинается», – подумал он, и от его приподнятого настроения не осталось и следа.

Отец пронзил его суровым взглядом голубых глаз.

– С чего ты взял, черт побери, что можешь проторчать столько времени в Австралии?

Эд вздохнул:

– Каждый работающий человек имеет право на выходные.

– Выходные? Ты что, издеваешься? – взревел Джерри. – Ты целую неделю неизвестно чем занимался в Сиднее, отключив свой чертов телефон.

– Послушай, папа, я признаю, что мне не следовало отключать телефон, – произнес Эд примирительным тоном. – Мне правда жаль, что так вышло. Но я вовсе не прохлаждался в Сиднее. Ты прекрасно знаешь, что я отправился в Австралию, чтобы поговорить с Миллой. Когда я ее нашел, я обнаружил, что она нуждается в помощи. Нашей помощи. Гарри плохо с ней обошелся. Из-за переживаний она потеряла ребенка. Я не мог не…