С Рафаэлем Лера общалась редко. Как только он узнал, что к ней вернулся Андрей, звонить ей домой перестал, чтобы лишний раз его не раздражать. С Лилей Рафаэль так и не сошелся. Сказал, что ей он по-прежнему не нужен, да и у него, похоже, все чувства к ней перегорели. Оказалось, что не так-то легко простить измену жены. Он жил у родителей, в Чудове. Они тяжело пережили его разрыв с Лилей и то, что он не захотел судиться с ней из-за квартиры, но в конце концов вынуждены были смириться с решением сына. Таким образом, как шутил Рафаэль, они с родителями зажили в полном мире и согласии.

Разговоров с Рафаэлем Лере не хватало. Андрея мало интересовало, как развивается в ней Машка. После посещения консультации, контрольных взвешиваний и анализов Лера сама звонила Рафаэлю на мобильник и докладывала, как идут дела. Он всегда задавал кучу дополнительных вопросов, бурно радовался, если у нее все шло как надо, и предлагал свозить ее к приятелю в Военно-медицинскую академию, если у нее находили какие-нибудь отклонения от нормы. Лера всегда отказывалась, потому что отклонения были незначительными и легко исправлялись специальными диетами.

Однажды Рафаэль предложил:

— Лерка, давай как-нибудь встретимся. Страшно хочу увидеть, как ты растолстела! Ты была такой спичкой, что просто не верится, как в тебе может умещаться целая Машка.

— Ну-у-у… не зна-а-аю… — протянула Лера. Ей и самой хотелось увидеться с Рафаэлем, но она понимала, что их встреча понравиться Андрею не может. — Как ты себе это представляешь?

— Надо подумать… Ты сама подумай. Я бы пригласил тебя в Чудово, но стоит ли тащить тебя в твоем положении в такую даль…

И вот однажды подходящий случай представился — Андрей уезжал в командировку в Москву. Лера, проводив его, тут же позвонила Рафаэлю:

— Ты можешь приехать на свидание с Машкой, — пошутила она. — Андрея аж целую неделю не будет дома.

Они выбрали день, и Рафаэль действительно приехал с огромным пакетом подарков. Там были и фрукты, и соки, и игрушки, и даже ярко-красное платьице с кружевными воланчиками.

— Ты сумасшедший! — рассмеялась Лера, разглядывая платьице. — Оно ж на ребенка лет трех!

— Ну и что? Дорастет и до трех. Не мог, понимаешь, оторваться, как представил себе такую маленькую принцессу в темных кудряшках. Брюнеткам очень к лицу красное.

— Когда-то тебе очень не нравилась моя красная помада, — вспомнила Лера.

— Знаешь, я, наверное, к ней уже привык, а потому… — Рафаэль улыбнулся. — В общем, кто старое помянет — тому глаз вон!

— Согласна! — расхохоталась Лера и крутанулась перед ним волчком. — Ну, а какова я? Видишь, Машка замечательно во мне умещается!

— Осторожнее ты, еще голова закружится, — остановил ее Рафаэль и тоже засмеялся: — Да-а-а! Хороша, ничего не скажешь. Только я не понимаю, почему даже беременным женщинам надо непременно ходить в штанах.

— Это не штаны, дурья твоя голова! Это называется комбинезон. Видишь, он специально сшит так, чтобы поддерживать живот.

— Животик у тебя знатный, — согласился Рафаэль и смущенно спросил: — Лер, а потрогать можно? Я осторожно…

Она почему-то смутилась, но разрешила:

— Ну потрогай…

Рафаэль, напряженно улыбаясь, присел перед ней на корточки и положил руки на ее живот.

— Толстенькая девочка… — сказал он и спросил: — А она шевелится?

— Пока нет… но скоро уже должна… зашевелиться… Говорят, дети здорово брыкаются… — проговорила Лера, и ей перехватило горло. Как бы она хотела, чтобы в такой позе перед ней сидел Андрей и так же заинтересованно расспрашивал о Машке.

— А можно я послушаю, как она дышит? — опять спросил Рафаэль и, не дожидаясь разрешения, приник ухом к животу Леры, та замерла, блаженно закрыв глаза.

— Надо же, какая идиллия! — раздался позади них голос Андрея.

Рафаэль вскочил на ноги, а Лера в ужасе выдохнула:

— Андрей? Ты как здесь оказался?

— А вы от счастья совсем слух потеряли, да? Неужели не слышали, как я замок открываю? Надо было быть бдительнее! Твой возлюбленный, Леруся, вполне успел бы спрятаться в шкаф или… на балкон, как в анекдоте. В общем, мы разыграли самый пошлый классический вариант: муж — в командировку, жена — с любовником, а он возьми да и вернись не вовремя! За что ж ты меня так, Лера? Я ведь уже почти совсем поверил в то, что ребенок мой.

— Он твой, Андрей! — отчаянно выкрикнула она.

— Чего ж тогда Данишевский с твоим животом целуется? А я все думаю, почему ты мне почти во всем отказываешь… Теперь ясно…

— Андрей!

— Ой, Лера, избавь меня, пожалуйста, от истерик, — сморщился он. Плюхнулся в кресло, посмотрел на ворох подарков Рафаэля, сваленных на диване, и спросил: — Слушайте, а зачем вы всем головы морочите? Почему бы вам не пожениться и не обниматься на законных основаниях? Или тут кроется какая-то страшная тайна? Я чего-то не знаю, Лера?

— Ты кретин, — вместо Леры ответил ему Рафаэль.

— Согласен, — усмехнулся Андрей.

— Я не о том.

— А о чем?

— Она, — Рафаэль показал на Леру, — тебя любит.

— А тебя, стало быть, нет?

— Нет.

— А то ты женился бы?

Рафаэль помолчал немного, потом посмотрел на Леру и сказал:

— Женился бы, да. Я ей, кстати, как-то уже предлагал, давно, но она мне отказала. И именно потому, что любит тебя.

— Ага. И ребенок мой, — все с тем же сарказмом в голосе проговорил Шаповалов.

— Твой!

Андрей поднялся с кресла, оглядел Леру с Рафаэлем тяжелым взглядом и сказал:

— А идите-ка вы… сами знаете куда… Нашли идиота…

Он пошел вон из комнаты. На выходе обернулся и добавил:

— Продолжайте предаваться… любви! Так сказать, не стесняйтесь и ни в чем себе не отказывайте!

Глаза Леры наполнились слезами.

— Лерка! Не смей! — выкрикнул Рафаэль. — У тебя Машка уже… вон какая… большая… Не плачь, пожалуйста!

Она медленно опустилась на диван, прямо на красное платьице, смяв кружевные воланчики. Он сел рядом с ней на пол, запрокинул голову на диван и, глядя в потолок, произнес:

— Говорят, Лера, все, что ни делается, то к лучшему.

— А еще говорят, что лучшее — враг хорошего, — печально отозвалась она.

— Брось! Ничего хорошего не было. Все, что сейчас произошло, отвратительно. Я бы ни за что не ушел от любимой женщины, если бы она меня не прогнала. А ты ведь его не прогоняла.

— Не прогоняла.

— Значит… — Рафаэль повернул к ней лицо и умолк.

— Ну, что значит? — жалко улыбаясь, спросила она.