о передаче одного из районов русско-ордынского пограничья в «ведание» баскакам «двора» старшей жены хана уже в 30-х гг. XIV в. Однако нельзя исключать и возможную взаимосвязь передачи земель в бассейне р. Упы во владение Тайдулы с обстоятельствами восхождения на престол хана Джанибека в 1342 г. По уникальному сообщению анонимного автора биографии египетского султана ал-Малик ан-Насира, решающую роль в захвате власти Джанибеком сыграла его мать Тайдула-хатун[570]. Поддержка вдовствующей ханши и эмиров ее партии, сыгравших ключевую роль в возведении Джанибека на сарайский престол, могла повлечь за собой определенные земельные пожалования в качестве материального вознаграждения со стороны нового хана.

Следует отметить, что традиция наделения земельными улусными владениями ханских матерей восходит к временам становления административно-политической системы Монгольской империи[571]. О практиковавшимся в XIV в. в государстве Хулагуидов обычае наделения ханских жен – хатун отдельными участками, налоги с которых шли в их личный доход, сообщает в своих путевых записках североафриканский путешественник Ибн Баттута: «Женщины у тюрок и монголов весьма счастливы. Когда тюрки и монголы пишут приказ, они составляют его от имени султана и его жен – хатун. У каждой хатун есть свои земли, податные участки…»[572]

Таким образом, наиболее вероятным временем передачи «места Тулы» в «ведание» чиновников «двора» Тайдулы являются 30—40-е гг. XIV столетия. По мнению А.П. Григорьева, к южным и юго-восточным границам Рязанского княжества также примыкали и «тюмены» (улусы) родственников матери хана Джанибека[573].

Административным центром «тульских владений» Тайдулы, по всей вероятности, являлось Торховское городище, располагавшееся в десяти километрах от современной Тулы, с обширным посадом и густозаселенной сельской округой[574]. Данный район, как и территория Южного Посеймья, отличался значительной концентрацией железоплавильных мастерских, сосредоточенных в среднем течении р. Вединец и нижнем течении р. Мокрая Тобола. Заслуживает внимания и тот факт, что в археологических находках, относящихся к местному металлургическому производству золотоордынской эпохи, прослеживаются ремесленные традиции, характерные для территории Верхнего Прикамья, что может свидетельствовать о присутствии на данной территории мастеров из ордынских улусов Верхнего и Среднего Поволжья[575].

Татарские и мордовские «места». Вторая половина XIV в.

Контроль Тайдулы над землями Верхнедонского правобережья («местом Тулой») осуществлялся, по всей видимости, вплоть до ее гибели в 1361 г. в результате переворота Хызра, убившего также ставленника влиятельной правительницы – хана Науруса и сторонников беклярбека Могол-Буки – «моалбузину чадь»[576].

Подводя итог, следует отметить, что прямым следствием монгольского нашествия и последовавшего за ним становления административно-территориальной структуры Золотоордынского государства (Улуса Джучи) стало включение ряда регионов лесостепной полосы, в домонгольский период являвшихся пограничными с половецким Полем землями южнорусских княжеств, в территориальную структуру Улуса Джучи. К таковым регионам следует отнести земли ликвидированного монголами Переяславского княжества, южные и восточные районы Галицко-Волынского княжества (Болховская земля, Понизье), Киевское Поросье, а также лесостепные районы Черниговского и Рязанского княжеств. Данные регионы, войдя в состав ордынских улусов, были включены в хозяйственно-экономическую и административную систему Джучидского государства и управлялись ордынскими чиновниками, в ряде случаев при прямой поддержке части лояльного к новой власти полиэтничного населения указанных регионов.

Глава 4

Регионы русско-ордынского пограничья в хозяйственно-экономической системе Улуса Джучи

§ 4.1. Торговые пути и их влияние на экономическое развитие пограничных территорий

Одним из факторов, непосредственным образом влиявших на экономическое развитие регионов русско-ордынского пограничья, являлся процесс вовлеченности земель Южной Руси в систему международной, а также региональной русско-ордынской торговли, значительная часть маршрутов которой проходила по территории приграничных районов.

По вполне обоснованному мнению американского исследователя Чарльза Гальперина, историческая картина монгольского влияния на экономику Руси не ограничивалась исключительно разорением и опустошением территорий, но также включала в себя и инкорпорацию русских земель в систему международной торговли «Татарского мира» (Рах Tatarica)[577], созданной Чингисханом и его наследниками и охватившей к концу XIII столетия практически всю территорию Евразийского континента[578].

В то же время в отечественной историографии преобладающим до настоящего времени является сформулированное советскими историками представление об исключительно отрицательных экономических последствиях вхождения русских земель в государственную систему Монгольской империи и Улуса Джучи[579]. Согласно оценке одного из ведущих современных исследователей торговли средневековой Руси В.Б. Перхавко, «опустошительное монгольское нашествие нарушило устоявшийся и постепенно ускорявшийся ход экономической жизни большинства русских земель. Самый тяжкий урон от Батыева погрома понесли города Северо-Восточной и Южной Руси. На время остановились традиционные торговые связи, погибли и попали в плен сотни ремесленников. Установившееся почти на два с половиной столетия ордынское иго… намного замедлило экономическое развитие русских земель, а значит, и ростков предпринимательства»[580].

Вместе с тем объективный анализ торговых связей и экономического развития русских земель в ордынскую эпоху не позволяет согласиться со столь категоричным заключением.

Действительно, военные кампании Чингизидов 1236–1242 гг. нанесли серьезный ущерб инфраструктуре налаженных торговых коммуникаций, по которым в домонгольскую эпоху осуществлялись коммерческие контакты между купеческими корпорациями Центральной Азии, Среднего Поволжья и Южной Руси. Весьма значительно пострадали такие крупнейшие торгово-ремесленные центры, как Ургенч, Биляр, Киев[581]. Также были разрушены, пришли в упадок и прекратили свое существование ряд городов и торговых факторий, располагавшиеся на караванном маршруте Булгар – Киев[582].

В то же время необходимо отметить, что практически сразу после завершения Западного похода главой Улуса Джучи – Бату стала проводиться политика, направленная на привлечение экономически активного населения, ушедшего в соседние страны от неурядиц военного времени. В частности, согласно сообщению армянского историка Киракоса Гандзакеци, после возвращения из Венгрии «начали являться к нему [Бату] цари и царевичи, князья и купцы – все огорченные тем, что были лишены вотчин своих. И Бату судил по справедливости и возвращал каждому, кто просил, его области и владения и снабжал специальными грамотами, и никто не смел противиться приказам его»[583]. Закономерным следствием данной политики стало достаточно быстрое возрождение торгово-экономической деятельности практически на всем пространстве владений Джучидов, сопровождавшееся восстановлением сухопутных и речных маршрутов, переживавших временный упадок во второй половине 30-х – начале 40-х гг. XIII в.[584], а также активизацией ремесленного производства в ряде городских агломераций Поволжья и Средней Азии[585].

Торговые пути Монгольской империи и Золотой Орды. XIII–XIV вв.

Аналогичную стратегию экономического развития, основным элементом которой являлось включение торговых корпораций Улуса Джучи в систему международной транзитной торговли, осуществляли и приемники Бату. В частности, о заинтересованности Джучидов в налаживании торговых отношений с купеческими корпорациями Северной Европы (прежде всего Немецкой Ганзой (Hansa