Если бы Трофим проявил чуть-чуть любопытства, он узнал бы о белых мутантах гораздо более интересные вещи, чем их способности, пригодные для сыскного дела. Но, как говорится, меньший видит в большем то, на что он способен. В кресле замначальника Дмитровской водной полиции Трофима не интересовали избыточные тайны мира. А в том месте, где он находился сейчас, его вообще ничего не интересовало, кроме своевременного питья, тёплой еды и смены постельного белья, так как сейчас бедняга Трофим не всегда успевал справить нужду в специально отведённых для этого местах.

– Кто они? – вдруг вскинулась Аква, пристально разглядывая предмет, который новый гость прижимал к груди.

– Просто воришки, – отозвался Суворов. – Зовут себя фаворитами луны. Довольно безобидны. Давно за ними наблюдаю.

– Но ведь это…

– Да, ты права, – ровно произнёс хозяин. – Это та самая Книга.

– Которая была у брата Фёкла, – каким-то низким и страшным голосом произнесла Аква.

А дальше произошло то, чего никто не ожидал. Аква зашипела, как взбесившаяся кошка, и, совершив невероятно длинный прыжок, с визгом вцепилась в смертельно перепуганного человека. Тот даже не успел закрыться толстенным фолиантом.

«О, чёрт! Надо было у неё его забрать». – Фёдор изумлённо смотрел на нож с длинным клинком в руке девочки, который она прижала к горлу гостя, явившегося с Книгой. Казалось, тот сейчас просто рухнет в обморок от ужаса. Клинок застыл в опасной близости от его сонной артерии.

– Откуда это у тебя?! – закричала Аква. – Где взял? У кого украл?!

– Так… э-э… х-х… хэ-э…

– Не хрипи – говори! А?! Отвечай!

– Нет, Аква, он ни при чём! – Голос насмешливый и властный. Правда, даже Фёдор не успел заметить, как хозяин оказался рядом с девочкой, возможно, лишь мелькнула чёрная молния, и стало чуть холодней. – Они не убивали его. Отпусти! Не они причина смерти брата Фёкла.

Суворов перевёл взгляд на гостя:

– Ведь так?!

В ответ монотонное бормотание, какая-то околесица:

– Ох, Брутушка, зачем мы сюда?.. Сами… Довела, проклятущая… Вот и погибель наша… Ох, зачем, Брутушка?..

– Ведь так? – настойчиво потребовал Суворов. – Вы не убивали его?! Монаха, которого обокрали?

– Брутушка… сами сюда… – казалось, этот человек обезумел. – Зачем, Брутушка…

– Я задал вопрос. – Суворов провёл рукой у него перед глазами, и в них стала возвращаться осмысленность. – Его отравили, верно? Убери нож, Аква.

Хома не хотел сюда плыть. У Хомы от страха тряслись поджилки. Но эта ненормальная маленькая фурия с ножом стала последней каплей. А потом какой-то холод сбоку, мгновенная печаль, почти непереносимая, и сразу же стало легче.

«Я задал вопрос, – дошло до него, как будто поднялось из ледяного колодца. – Его отравили, верно?

(монаха, которого вы обокрали)

Убери нож, Аква».

Глаза у Хомы округлились, и он затряс головой.

– Аква, нож. – Ещё один укол холода, девочка смотрит волчонком. И голос – властный, насмешливый и глубоко печальный одновременно. – Убери. Они видели последние минуты брата Фёкла, Аква. И они смогут нам рассказать.

Хома всё тряс головой, ошалело, как сломанная кукла, вращая глазами: «А-а, вот, в чём дело… Речь о монахе?! Ясен пень – отравили. Да, рассказать сможем. Похоже, старикан единственный здесь говорит дело. Он… он сказал “Аква”?»

Хома уставился на девочку.

– Аква? – еле слышно прохрипел он. Слишком много переживаний, его бедный ум всё ещё балансировал на грани обрыва. – Это ты?! Дочь капитана Льва?

* * *

– Ты… чего это? – Девочка так и не отвела руку от его горла. Хома с опаской покосился на нож.

– Ты Аква? – Он сглотнул и попросил: – Убери это, пожалуйста. Не пугай больше… Если ты Аква, то мы здесь из-за тебя. Он… Он нашёл тайный код. Монах, брат Фёкл… Твоего отца можно спасти.

– Ты… это…

– Я не всё понял. Брут, конечно, знает больше, но он пока… Надо подождать, пока он… Там какой-то другой смысл, в проклятущей Книге. Он сказал, что всё меняется. Там что-то плохое… страшное. Но капитана Льва можно спасти.

Ветер дул над поверхностью озёр. Свежий норд-ост, попутный для непрошеных гостей. Человек в монашеском облачении, капюшон подбит алым, стоял на храмовом балконе, обращённом к западу, и смотрел, как отшвартовывается лодка гидов. Они выполнили своё обещание уйти на восходе солнца, использовали трубы дальнего видения, чтобы убедиться в безопасности воды. Хотя капитаны-разведчики сообщили вчера, что у Хлебниковского затона образуется ещё один водоворот – медленный. Это когда закипает огромная поверхность воды, иногда размером во всё русло, в отличие от быстрых водоворотов не больше десятка-двух метров в диаметре. Опытные капитаны знают, как пройти между ними, или же, если их плотность следования одного за другим не позволяет проскочить, сразу принимают решение переждать где-нибудь в защищённой бухте. Быстрые водовороты не так опасны, часто даже угодившие в них лодки «выплёвываются» к периферии. Но у попавших в медленный водоворот нет шансов. Правда, они недолговечны. И от них можно уйти. При попутном ветре, да ещё добавить работу вёслам – наверняка. На вёслах, но в абсолютный штиль – тоже шансы велики. Дело в том, что для лодки гидов Хлебниковский затон по дороге, и если блуждающий водоворот всё-таки зародится, им придётся поворачивать обратно. И тогда ветер, очень свежий норд-ост, станет для них встречным.

«Это уже не мои проблемы, – подумал брат Дамиан, наблюдая, как над лодкой гидов распускается парус. – У них есть трубы, и если водоворот пойдёт, они обнаружат это издалека. И парус у них толковый. Позволяет закладывать острые галсы к ветру. В Пирогово вернуться, конечно, не успеют, но там по берегам есть тихие заводи, чтоб укрыться и переждать смертоносную волну».

Брату Дамиану уже доложили о более чем предосудительном сочувствии некоторых капитанов к лодке гидов и что кое-кто даже умудрился передать их древнему Петропавлу, – надо же, сам явился за… товаром, – Пироговскую карту. Это ещё, конечно, не отступничество, но за разбазаривание наших карт, наших знаний провинившегося ждёт суровое наказание.

– Всё держится на страхе, Калибан, – пробормотал брат Дамиан, окуная руки в серебряную чашу с водой для утреннего омовения, что поднёс немногословный прислужник.

– Как вам угодно, Светоч, – согласился тот.

Светоч Озёрной обители, как его называли братья, усмехнулся – эта хитрая каналья всегда был себе на уме, хоть и предан как собака, что нравилось и вполне устраивало. Просто преданные как собаки тоже важны, но не так полезны в наши суровые времена. А здесь, если грамотно регулировать длину поводка, то в этих зазорах можно чётко улавливать ветер настроений, который говорит больше любых подобострастных слов.