– Так у них, что, и наблюдателей нет?

– Как не быть. Наверняка есть… А вот связи с Землей нет..

– И что с того?

– А то, каждый, кто оттуда, – свой!

– Как это связи нет? – удивился князь. – Это что, от бедности?

– Нет. Денег на свою игрушку большевики не пожалели, а только есть в атмосфере такая штука – слой Хэвисайда. Он отражает радиоволны назад, к Земле. Люди его пока пробивать не научились, так что на станции не знают, кто к ним летит, а корабли у них все одинаковые.

Князь успокоенно усмехнулся.

– Ночью все кошки серы?

– Вот-вот…

Когда станция заняла собой две трети иллюминатора, навстречу «Святому Георгию» из темноты рванулись два щупальца.

Гибкие тросы с магнитными наконечниками плыли навстречу кораблю, словно две змеи. С отчетливым щелчком, от которого все вздрогнули, бока корабля коснулся сперва один, потом другой. Приятно удивленный профессор тут же отключил азотный бустер. Радостно было видеть, что ни одну из загодя подброшенных идей большевики не обошли вниманием. Об этом способе швартовки он много говорил со знакомыми коммунистами, да и кое-что написал в своей рабочей тетради, оставшейся у них. Вот и пригодилось.

Натянувшиеся тросы бесшумно потащили махину корабля к станции.

– Отойдите от иллюминаторов, господа, – прошептал профессор. – Могут увидеть…

Офицеры не так ловко, как птицы в небе, и не так изящно, как рыбы в воде, сгрудились внизу, подальше от стекла. Свет в кабине уже не горел, и в отсветах Земли темнота впереди обрела оттенки и протяженность, превратившись в ворота стояночного ангара. Они медленно разъезжались, словно беззубая пасть великана, готовая поглотить корабль, и темнота заливала проем, в который аккуратно вмещался «Святой Георгий».

Несколько секунд профессор прислушивался, смотрел на приборы, потом обернулся.

Створки люка позади них закрылись, стало темно. Воздух на глазах превращался в холодный пар, через минуту иллюминатор покрылся инеем, который вскоре превратился в капли воды. Глядя на манометр, профессор сообщил:

– В шлюзе воздух.

– Прибыли.

– Принимайте команду, князь…

Офицеры по земной привычке хотели построиться, но ничего у них не вышло. Они впрямь напомнили профессору комариный рой.

– Хочу только еще раз напомнить, господа… Никакой стрельбы! Если уж возникнет необходимость действовать – действуйте холодным оружием.

Князь, ощупывая себя – все ли на месте, – ответил:

– Вы, Владимир Иванович, о нас не беспокойтесь.

С точки зрения пассажиров, долетев до станции, он совершил то, что было не под силу им, а дальше должно было произойти то, что не под силу было сделать самому профессору – ворваться на орбитальный оплот большевизма и захватить его.

Профессор заволновался, хрустнул пальцами. Сколько всего было сделано, сколько узлов завязано и сколько распутано, чтоб все они сегодня оказались здесь… Понимают ли они все значение того, что произойдет? Князь почувствовал его состояние и добавил:

– Вы, Владимир Иванович, не волнуйтесь. Вы свое дело сделали – спасибо вам. Теперь наш черед – мы свое сделаем…

Чтоб обнадежить некстати разволновавшегося профессора, добавил:

– На пулеметы за тремя колами проволоки ходить не страшнее было, а хаживали.

Профессор понял, но не оценил.

– Может быть, на пулеметы и не страшно было, только ведь цена таких эскапад жизнь…

– А это не так уж и мало, – суховато перебил его слегка опешивший князь.

Профессор взмахнул рукой, словно огорчился, что его не поняли.

– … а тут все наше дело на кону…

Князь дернул щекой – не понравилась ему профессорская нотация.

– Спасибо, Владимир Иванович! – за всех суховато ответил он и, принимая команду на себя, скомандовал: – Маски!

Едва створки разошлись и за ними сквозь рванувшийся туман князь различил фигуры обитателей, как туда полетели газовые шашки, а потом… Князь скомандовал:

– С Богом!

Офицеры поступили так же, как, верно, поступали во время войны – выскакивая из окопов под пули, чтоб сократить расстояние до противника. Сработали рефлексы. С криком, заглушенным противогазами, незваные гости прыгнули вперед.

Все трое шутихами улетели внутрь станции, опережая газовую волну. Там кто-то засмеялся. Видно, что-то похожее бывало с каждым из хозяев, но уже через пару секунд комсомольцы-добровольцы сообразили, что что-то не так. Кто-то закричал, правда, скорее удивленно, чем испуганно.

Четверо оставшихся в ангаре сделали правильные выводы и поползли вперед, придерживаясь за стенки. Шашки с газом должны были сделать почти всю работу. Князь плыл последним, сильно рассчитывая, что так все и случится.

Только не все пошло так гладко, как хотелось бы.

Мимо него пролетел не то обрезок трубы, не то газовый ключ. Железо за спиной лязгнуло по железу и отскочило.

Он прижался к стене. Из-за поворота вынесло одного из незваных гостей в обнимку с ящиком, и, завертев, отбросило в сторону. Ящик распался щепками, посыпались и поплыли по коридору болты и гайки… Князь не раздумывая бросил вперед газовую шашку и только после того, как задымивший брикет, словно маленькая ракета, улетел в стену желтоватого тумана, подхватил товарища. Из-за респираторной маски он не мог понять, кто перед ним. Тот помахал, держась одной рукой за грудь, показывая, что жив.

Бах!

Звук ударил по ушам, словно водяной столб.

Однако!

Стрелять в стоянии невесомости мог только тот, кому терять было уже нечего. Оттолкнувшись от стены, князь бесшумно пролетел в соседнюю секцию, краем глаза успевая отмечать висящие то тут, то там безвольные тела коммунаров. Они походили на дирижабли, заблудившиеся в облаках. Все шло как надо! Не подвели германские химики!

Бах! Бах!

Дважды «однако»!

Шевельнув рукой, командир десанта направился к видневшемуся за газовой завесой комингсу, но на полпути зацепился пальцами за стену. Тонкий свист, напоминавший не шипение, а неуместный тут стрекот кузнечика, приковал его к месту.

От этого звука чесались зубы и покрывалась мурашками спина. За стеклом, пробитым насквозь револьверной пулей, воздух превращался в поток хрусталиков, создавая образ фонтанной струи, бьющей прямо в звездное небо. Вместе с фонтаном за борт уходили тепло, воздух и водяной пар. Он там леденел, превращаясь в сверкающие звезды, и закручивался в спираль, добавляя черному небу еще одну галактику.

Воздух вокруг становился ощутимо холоднее. Звуки схватки, доносившиеся из соседнего отсека, стали какими-то тусклыми, и сам свист словно бы отдалился, уши заложило ватой. Князь сглотнул и снова услышал однообразные переливы песни смерти, что насвистывал высасываемый Великой Пустотой воздух.