В ванной комнате капитан приоткрыл коробку с грязным бельем, брезгливо поморщился, извлек двумя пальцами мятую белую сорочку, протянул ее Терехову.

— Держи!..

— Спасибо. — Лейтенант сглотнул. — Мне не надо, не ношу такие.

— Собачке дай понюхать, умник!

— Прошу прощения, не сообразил. — Он тоже взял сорочку двумя пальцами, отдал ее кому-то из бойцов и сопроводил это действие соответствующим наказом.

— Звать-то ее как? — поинтересовался Павел. — Собачку, я имею в виду.

— Елкой ее зовут, — ответил Терехов. — Смешное создание, сладкое жуть как любит. Веселила нас в машине, пока ехали. Но кинолог сержант Возницкий говорит, что свою работу она знает отлично.

«Несерьезная кличка, — подумал Павел. — Победой бы лучше назвали. Или хотя бы Клеопатрой».

На втором этаже тоже было шаром покати. Первая дверь по коридору оказалась приоткрыта.

— Не советую туда заходить, — с заметным смущением проговорил Терехов. — Да и попахивает там уже.

Все же Павел вошел в помещение и огляделся. Обычный кабинет. Массивный письменный стол, два кресла.

В одном сидела молодая фигуристая блондинка в зауженной форменной юбке и мундире унтерштурм-фюрера СС. Она была неплоха собой — волнистые, недавно вымытые волосы, красивые голубые глаза.

В кресле напротив развалился молодой мужчина с орлиным носом. У этого экземпляра звание было повыше — оберштурмфюрер СС. Голова данного типа свисала в сторону, рот открылся. В груди красовались три пулевых отверстия. Всю лицевую часть мундира залила кровь.

Голова блондинки была заброшена за спинку кресла, левая височная кость вскрыта и раскрошена. Правая рука с ухоженными ногтями висела плетью почти до пола, под ней валялся «парабеллум».

Очевидно, все произошло по взаимному согласию. Они какое-то время сидели тут и разговаривали. Потом блондинка достала пистолет, пустила три пули в грудь коллеги. После этого она выстрелила себе в висок, вполне по-мужски, не задумываясь о том, как будет выглядеть в гробу. Хотя, наверное, догадывалась, что никакого гроба у нее не будет.

— Фрау Венцель и герр Штраух, — сообщил Терехов, когда капитан с зажатым носом вернулся в коридор. — Научные сотрудники среднего звена. Они помогали Менделю проводить опыты и подыскивали материал для них. Лучше бы он сам застрелился.

— Даже не надейся, — уверил его Павел. — Стреляются те люди, у которых рушатся идеалы и вера. А у Менделя единственная вера — его садистская медицина. Он одержим наукой, вернее сказать, тем, что принимает за таковую. Позволят ему это делать другие хозяева, вот и хорошо. Почему бы нет? А с созданием высшей расы можно и повременить. Молодой еще, годы позволяют. Веди, Терехов, в подвал. Давай быстро осмотрим его и начнем допрос персонала.

«Уместна ли такая спешка? — подумал Павел. — То, что доктор покинет филиал, было ясно заранее. Затаился где-то, ждет своего часа. Тот наступит завтра, десятого апреля, когда английская субмарина войдет в воды бухты Варген».

Капитан спустился за Тереховым по боковой лестнице. Потом они вышли в коридор первого этажа.

Вход в подвал находился неподалеку. Дверь была приоткрыта. Возле нее прохаживался часовой с автоматом. Терехов кивнул ему, включил фонарь.

— Вы точно туда не входили, лейтенант? — уточнил Павел.

— Так точно, товарищ капитан! Решили без вас наказуемую инициативу не проявлять. А вдруг там что-то запретное, и нам, простым смертным, будет неловко? — Терехов натянуто улыбнулся. — Все на танцы, посвященные взятию Кенигсберга, а мы — под трибунал. — Он распахнул незапертую дверь.

Павел вдруг что-то почувствовал. Спина его похолодела.

Терехов переступил порог. В свете фонаря очертилось узкое пространство тамбура. До следующей двери было метра три. Она тоже оказалась приоткрыта на пару сантиметров. Словно кто-то нарочно демонстрировал, мол, не заперто! Заходите, дорогие гости!

Какой-то бес вцепился в загривок капитана контрразведки СМЕРШ, заставил его остановиться. О чем он раньше думал? Почему не побеспокоился об этом?!

Терехов уже шел по тамбуру, тянулся к дверной ручке.

— Лейтенант, назад! Не открывай дверь! — Павел не узнал своего голоса.

Но Терехов по инерции уже потащил створку на себя и растерянно обернулся. Дескать, в чем дело?

Время замедления — четыре секунды. Можно спастись, если, конечно, очень повезет.

— Терехов, на пол! — выкрикнул капитан.

Поздно бежать к нему, тащить его за шиворот. Павел попятился, развернулся, вытолкал в коридор ошарашенного часового, который сунулся за ними. Похоже, Терехов что-то сообразил, рухнул на пол.

Но это уже не играло никакой роли. Огненный вихрь, сдобренный адским грохотом, вылетел из черного проема. Несчастный лейтенант даже вскрикнуть не успел, вспыхнул в этом огненном котле.

Павел с часовым катились по коридору. Ударная волна основательно врезала им по головам. В узком тамбуре бушевало пламя. Похоже, сработала мина направленного действия. Сюрприз удался! В подвале реально находилось что-то интересное.

Капитан и солдат встали на колени, вытряхнули звон из ушей, тупо таращились друг на друга.

Но на этом светопреставление не закончилось. Оно только начиналось. От ударной волны детонировали другие боеприпасы, находившиеся в подвале. Немецкие специалисты-взрывники все рассчитали. Хорошо, что эти милые штучки стали рваться поочередно, а не все разом.

Дрогнула земля, вылетели половицы, закачались стены, с них посыпалась штукатурка. Еще один толчок сопровождался глухим разрывом. С потолка полетели провода, известка, люстры.

— Боец, валим на хрен отсюда! — заорал Павел.

Они помчались по коридору к выходу в вестибюль. Пол под ногами вздрагивал, со стен уже не просто сыпалась штукатурка, а отваливались целые пласты перекрытий. Пыль в коридоре стояла столбом. В подвале продолжали взрываться мины.

Спринтеры с выпученными глазами вылетели в вестибюль. Тут тоже все ходило ходуном, крошились стены, в потолке образовалась рваная дыра. Вздыбился пол.

Немцы, находящиеся под охраной, не стали ждать. Они уже толклись у выхода, мешали друг другу, вопили от страха. Автоматчики махали прикладами. Эта мера воздействия оказалась весьма эффективной. Напуганный персонал заведения вывалился на крыльцо.

Несколько взрывов в подвале слились в один. Осыпалась задняя стена здания, из остальных вылетели оконные проемы.

Павел схватил за шиворот замешкавшегося бойца, вытолкнул на крыльцо, прыгнул сам. Они кубарем катились по двору, впереди бежали какие-то люди.

Капитан видел краем глаза, как из-за угла выскочил ошарашенный Кобзарь, а в окне второго этажа объявился Еремеев. Этот недоумок тоже слонялся по зданию! На Витальке лица не было, но навыки работали. Он балансировал на подоконнике, удержался, прыгнул на водосточную трубу, до которой было метра полтора, извернулся чуть не спиралью, съехал вниз и прыжками кинулся прочь.