– Бриджет, не твой ли черный «Mercedes» стоит снаружи? – поинтересовался Роберт, повернувшись ко мне спиной. – Красивая машина. И сексуальная. Кажется, сейчас это словечко принято использовать в качестве комплимента, да?

Меня передернуло. Роберт решил блеснуть молодежным сленгом? Какой стыд! Однако, к моему удивлению, Бриджет, хихикая, кивнула в ответ.

– А рядом мой «сексуальный» «BMW», – похвастал Том, передразнивая отца. – Очередной подарок щедрой супруги. Как тебе, мам?

Он гордо указал пальцем на серебристый автомобиль за окном.

– Симпатичная машина, Том. Очень симпатичная, – сказала я.

Он крепко обнял меня, прижался щекой к моей щеке.

– Мам, я правда ценю, что ты приехала. Представляю, как нелегко тебе это далось.

Я прикрыла глаза, ощутив легкий аромат его одеколона. В памяти всплыла картина: маленький Том радостно вбегает к нам в дом. В тот день из школы его забирала Бриджет, так как я задерживалась на работе в библиотеке. Все мои грандиозные планы на нашу с сыном жизнь после его возвращения домой пронеслись перед глазами, словно дым, который рассеялся без следа.

Где-то позади замолкли голоса Роберта и Бриджет. Том напряженно стоял, опустив руки, и я вдруг осознала, что до сих пор его держу.

– Джилл, – мягко заговорила Бриджет, – мы слишком долго не общались. Надеюсь, мы с тобой сможем заново наладить отношения.

Я повернулась к ней и увидела простертые ко мне худые, слегка загорелые руки. Первым инстинктивным желанием было отвергнуть эти объятия, но на меня смотрели Роберт и Том. И я позволила ей обнять и поцеловать себя в щеку. Вблизи оказалось, что Бриджет залепила лицо толстым слоем выравнивающей основы и пудры, и далеко не так свежа, как я сначала подумала. Ресницы она, скорее всего, нарастила, а контур губ увеличила с помощью карандаша, поверх которого нанесла помаду. Умеет пустить пыль в глаза.

– Какая интересная прическа, Джилл… очень в стиле восьмидесятых! – Мне почудилась издевка в смехе Бриджет, однако, кроме меня, никто не заметил подвоха. – Проходите! – пригласила она всех. – Выпьем, я приготовила легкие закуски. А минут через двадцать будет обед.

Я направилась вперед, но через секунду Бриджет снова выросла рядом.

– Сколько же мы не разговаривали, Джилл?

Я сжала кулаки, чувствуя, как ногти больно вонзаются в ладони. Неужели это намек на тот день, когда она приходила к нам после гибели Джесса? А я тогда захлопнула перед ней дверь.

– Не припомню, – ответила я, хотя на самом деле помнила прекрасно. – Прости, мне нужно в ванную.

Бриджет презрительно скривилась, видимо, догадываясь, что я хочу от нее отделаться, и указала на небольшую дверь. Как и все остальное в доме, помещение выглядело безупречно. Фаянс кремового оттенка и бледно-кофейные стены. Очень умиротворяюще. Избавившись от пристального внимания Бриджет, я облегченно выдохнула. Я не могла отделаться от ощущения, что все ее слова, обращенные ко мне, имеют скрытый подтекст. Бриджет открыто смеялась мне в лицо – ведь она забрала моего сына. Но эта женщина слишком умна и играет тонко, чтобы другие ничего не заметили.

У меня кружилась голова, в шерстяном платье было жарковато. Я плеснула водой в лицо и оттянула ворот. Зря я выбрала это платье. Лучше бы оделась в несколько слоев: тогда я могла бы что-то с себя скинуть при необходимости.

Я отвернулась от раковины и застыла как вкопанная, уставившись на противоположную стену. Там в веселой рамочке висел постер. По краю шел узор из цветов и фруктов, а в центре надпись: «Карму не выбирают. Что посеешь, то и пожнешь». Написанные жирным шрифтом слова отпечатались в моем сознании. Я сполна ощутила иронию высказывания. Схватившись за раковину, я ждала, пока пройдет головокружение. Роберт сказал бы: «Джилл, это всего лишь постер. Хватит делать из мухи слона».

Но действительно ли это всего лишь постер? По словам Тома, Бриджет переехала сюда только шесть месяцев назад. И тогда напрашивается вопрос: зачем, учитывая скорое освобождение Тома, она повесила это многозначительное высказывание сюда, где каждый может его увидеть?

Глава 25

Я вышла из туалетной комнаты и медленно зашагала вдоль холла, прислушиваясь к голосам, доносившимся из кухни-студии. Похоже, сегодняшняя встреча обещала стать самым изощренным кошмаром, и в центре всего – смех Бриджет. Она явно наслаждалась вниманием.

Проходя мимо лестницы, я посмотрела вверх. Мой взгляд заскользил по серебристо-серому ковру и стеклянному ограждению. Я замерла, не в силах дышать. Стену вдоль лестницы снизу доверху покрывали фотографии Джесса. Я поднялась на пару ступенек и вгляделась поближе.

– А, вижу, ты заметила мою стену памяти.

Я вздрогнула от неожиданности и обернулась. Внизу с решительным видом стояла Бриджет, уперев руки в бока.

– Их… так много, – тихо сказала я.

– Уверена, у тебя не меньше снимков Тома, – непринужденно ответила она. – Наверняка весь дом увешан.

– Это да, – осторожно проговорила я и, пользуясь случаем, поинтересовалась: – Кстати, у тебя есть фотоальбом со свадьбы? Я в холле видела фотографию, но…

– Всему свое время, – улыбнулась она. – Мы пока разбираем фотографии, но не переживай, скоро ты их увидишь.

Я кивнула, чувствуя, как больно сжимается сердце: мои мечты о чудесной свадьбе сына рассыпались в прах. Я вновь взглянула наверх. Стена памяти больше напоминала посвященный Джессу алтарь.

Бриджет что-то сказала, но я уже не слышала ее слов. Я заметила, что из многих фотографий вырезан Том. Некоторые из снимков хранились и в моем альбоме, поэтому я знала, что изначально на них были оба мальчика.

– У меня много таких же фотографий дома, – произнесла я. – И на всех них присутствует Джесс.

– Как благородно с твоей стороны, Джилл, – улыбнулась Бриджет. – Но Джесс и не сделал ничего дурного.

– Странное дело: на снимках ты Тома видеть не могла, но замуж за него вышла, – столь же дерзко ответила я. – Как-то нелогично получается.

«Как-то подозрительно получается», – на самом деле имела в виду я. Но Бриджет не спасовала.

– Вовсе нет, – возразила она, поставив ногу на нижнюю ступень лестницы. (Я заметила, что Бриджет уже сняла ботильоны на огромных шпильках). – Фотографии я порезала, когда умер Джесс. Не могла видеть на них лицо Тома. К тому же хотела сделать стену со снимками, где только мой сын. Вот и все.

– Но теперь-то ты можешь видеть Тома. Ты до такой степени оправилась, что даже вышла за него замуж!

Я понимала, что лезу в бутылку, но была не в силах остановиться. Все это выглядело весьма подозрительно.

– Том меня полностью понимает.

– Ясно.

Я шагнула вниз. Бриджет не двинулась с места, и я, стоя