Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сади выходит из комнаты, за её спиной тут же возникают двое ангелов, которые даже ночью сидят у двери.
В этом наряде Сади чувствует себя более уверенно, но в то же время странно. Она волнуется, как отнесётся Герхард к тому, что сегодня одежду она выбрала сама, а не надела сиреневое платье, которое так и лежит на стуле в её комнате.
Спустившись и выйдя на улицу, Сади тут же находит взглядом Герхарда. Он ожидает её немного дальше по дороге. Ангел стоит к ней спиной, руки заложены назад, сегодня он в сером, примерно такой же цвет имеют его крылья, которые сейчас скрыты от глаз посторонних.
Сегодня Сади впервые решилась одеться не в то, что для неё принесли рабыни по указанию Герхарда, а в то, что она купила, за его сталь, разумеется, на рынке.
Мягко ступая по каменной дороге, Сади подкрадывается к Герхарду, он не замечает её до последнего, пока она не останавливается слишком близко и не говорит:
– Добрый вечер, Герхард.
Сердце её колотится от нервного напряжения. Но ангел дал ей время в несколько дней, и никто не знает, когда эти несколько дней подойдут к концу.
Сегодня она решила перейти все рамки дозволенного. Всё, что сегодня она будет делать, это проверка слов ангела. Действительно ли он дарует ей свободу? Сможет ли общаться с невольницей на равных? Ей страшно, но по-другому истинны ли слова ангела она не поймёт.
Герхард оборачивается, и за всё время Сади впервые видит на его лице удивление.
– Добрый вечер, Сади, – говорит он и разглядывает наряд девушки. – Замечательно выглядишь.
Сади делает импровизированный реверанс и улыбается. Нервозность никуда не ушла, но уже хорошо, что он не напомнил ей её место и не велел переодеться. Её голова больше не выдержит нахождения на ней шляпок.
– Как ты подобралась ко мне незаметно? – в удивлении спрашивает Герхард, продолжая разглядывать девушку.
Сади пожимает плечами.
– За это нужно сказать спасибо моему бывшему господину.
– Колтон?
– Да. Я прислуживала ему в отряде Теней.
– Слышал о таком, – говорит Герхард и подставляет Сади локоть.
Теперь Герхарду становится понятно, что Сади делала в той таверне, где её увидел Сидкан. Шпионила для своего господина. Интересно. Что ещё Колтон заставлял её делать?
Всего мгновение девушка сомневается, но всё же опускает пальцы на изгиб локтя, и они отправляются в сторону сада.
Одна и та же дорога, но вот только сегодня иной настрой и у ангела, и у рабыни.
– Расскажи о своей жизни, – просит Герхард, вспоминая ненавязчивость её разговора с демоном.
– Ничего интересного. Родилась рабыней, ей и являюсь. Мне повезло попасть в услужение к Колтону. Жила я там хорошо, выполняла поручения, и у меня всегда была крыша над головой, еда и одежда. Даже выходные. Господин считал, что уставшая Тень – бесполезная Тень.
Герхард кивает.
– Браки, дети? – спрашивает он.
– Нет. Я же говорю, жила вполне счастливо.
Герхард косо смотрит на неё, и Сади поясняет.
– Это шутка. Над ними обычно смеются.
Сади улыбается, и Герхард пытается изогнуть губы подобно ей, это веселит Сади ещё сильнее.
– Близкие рабы? – спрашивает ангел.
Как бы Герхард не старался, но он рабов людьми не называет. От столетних привычек сложно отказаться. А люди стали для него невольниками, и по-другому он к ним относиться не собирается.
Сади раздумывает около минуты. У неё нет большого количества друзей, она и не старалась их заводить.
– Да. Всего одна. Норна.
– Подруга?
– Я бы сказала, что она мне как бабушка. Воспитывала меня, растила и всегда была рядом. Рассказывала сказки, поддерживала.
Герхард спрашивает:
– Скучаешь по ней?
– Только по ней и скучаю, – говорит Сади и печально улыбается.
На какое-то время они замолкают, и в тишине продолжают путь, в итоге Сади сама начинает новый виток их беседы.
– Расскажешь о себе? – тихо спрашивает она и отодвигает огненную прядь волос, которая то и дело падает ей на глаза.
– Что ты хочешь узнать?
– Как ты жил после войны? Что любишь, а чего терпеть не можешь? Почему у тебя бордель? Это не вяжется с былым понятием ангела, а ещё про…
– Давай по порядку. После войны я остался здесь и живу по сей день. Пласо – мой дом. Не могу сказать, что я люблю, но о "терпеть не могу" скажу – демоны. Они у меня закрепились на первой строчке.
Сади удивляется, что он вообще рассказывает о себе. Хотя из этой информации мало что можно почерпнуть.
– А люди? – спрашивает Сади, повернувшись в его сторону.
– Люди? – Не понимает Герхард.
– Да. Рабы.
– Я никак к ним не отношусь, – честно признаётся Герхард.
Сади кивает и уходит в свои мысли.
– Тебя не устраивает такой ответ? – спрашивает Герхард.
– Мне печально, что люди не нашли места в твоём сердце. Ведь даже ненависть лучше, чем безразличие.
Герхард смотрит на Сади, совершенно по-другому.
– Возможно.
Они снова замолкают. Сади чувствует, как неловкость тишины снова собирается опуститься на её плечи. Девушка напоминает о вопросе, о котором Герхард ничего не сказал.
– А что о борделе? Не расскажешь?
Герхард не видит в борделе ничего странного.
– Это работа, – отвечает он. – Бордель приносит доход, как вся Торговая улица вместе взятая. Насильно там рабынь не держат. Они сами приходят.
– Не верю. Рабыни сами не приходят, чтобы торговать своим телом.
– Поверь. Они выбирают работать телом на мягких простынях, чем в полях и работных домах.
Говоря это, Герхард смотрит прямо в глаза Сади, она отводит взгляд.
– Я бы не согласилась на это, – говорит она.
– Тебе и не придётся, – шепчет Герхард и поднимает подбородок Сади мягким касанием пальцев. – Когда город перейдёт в твои руки, можешь распустить бордель, но они скорее всего не захотят его покидать.
Теперь Сади во все глаза смотрит на Герхарда.
– Почему я? – тихо спрашивает она. – Ты мог взять в жёны любую. Ангельские женщины безумно прекрасны.
– Мне нужна не красота.
– А что же?
– Я хочу быть честным с тобой, – с жаром произносит Герхард и берёт Сади за руку.
Она опускает взгляд на их руки. Её маленькая и загорелая, а вот ладонь ангела большая и бледная.
– Ты нужна мне, и даже не представляешь насколько.
В груди Сади поднимается волнение. Она чувствует, что именно сейчас узнает истинные мотивы Герхарда.
– Отчего же? – спрашивает она и задерживает дыхание.
Герхард вглядывается в винные глаза и тихо произносит:
– Ты Потомок Проклятого Дитя.
Сади лишь