К слову, в библиотеке моего отца нет ни одной книги по моей специальности. Надо бы как-нибудь исправить это упущение. А то как-то… словно меня в том доме и не бывало со дня поступления.

Выбрав, по моему мнению, подходящие книги, я двинулась между стеллажами, отыскала нужные фолианты и уселась за читательский стол.

Но чем дольше я рылась в книгах, тем отчетливей понимала: в них нет ни слова о создании и принципах работы родовых артефактов.

Проклятье какое-то! Неужели это семейство не хранило данных о своих драгоценностях? И тут же вскочила, осененная догадкой: это семейство – нет, а семейство отца мистера Холта – очень даже да.

И, закрыв книги и сложив их стопочкой, как и просила Сара, я выскочила из библиотеки, словно там начался пожар.

– Мисс Фейл! Что-то случилось?! – окликнул меня знакомый голос верного слуги вице-канцлера, когда я, уже переодевшись и собравшись, сбегала по лестнице со второго этажа.

– Оливер! Просто прекрасно, что вы здесь. Мне необходима ваша помощь. Вы не могли бы подсказать, где сейчас мистер Холт?

– На совете. В ратуше, – немного ошарашенно ответил тот. – У них там что-то вроде плановой встречи. Он страшно злой бывает после этих своих заседаний, – по секрету поделился подручный вице-канцлера. – Я даже обрадовался, когда он меня к вам отослал. К слову, велел бдеть, чтобы вы опять куда не влипли. Волнуется.

Я, не сдержавшись, поморщилась. Конечно, волнуется, ведь ему же в случае чего и достанется. Первому.

Могу себе представить, как вице-канцлер срывается с заседания и бежит неизвестно куда потому, что меня облаяла дворовая собака. Или это не считается угрозой жизни? Вот мне кажется, что должно считаться, потому как собаки – самые страшные животные, которые только есть на свете. Даже змей я боюсь меньше. Может, потому что ранее мне не доводилось их встречать.

– А вообще, не припомню, чтобы он над кем так трясся. Да и в этом доме никогда никого не оставлял. Даже мисс Вайтс не оставалась здесь на ночь, – продолжал раскрывать тайны господина Оливер. – Говорит, ни одна женщина не смеет прикасаться к тому, что принадлежало его матери. Для него это святотатство. Так что он вас ценит, мисс Фейл. Высоко ценит.

Можно подумать, у него есть выбор.

Хотя, признаюсь, слышать это было несказанно приятно. Хоть и попахивало самообманом.

– Ладно, оставим эту тему, Оливер! Неприлично обсуждать человека в его отсутствие.

– Ну это вы за приличиями следите, а я говорю как есть. Но если не желаете об этом разговаривать – ваше право. И все же как-то странно сплелись ваши судьбы. Словно волею Вечного. И тогда… ну, когда мистера ранили, вы так удачно и вовремя появились…

Меня как молнией прошило, и дальше я уже вполуха слушала гудящий голос словоохотливого Оливера.

Сплелись. Странно сплелись. Над амулетом работал человек, который знает, что я по-особому сплетаю нити, когда накладываю схему. Вот что меня озадачивало. Я идиотка! С другой стороны, разве ожидаешь увидеть в чужой работе свое плетение?! Да и с чего бы? Хотя тут как раз все понятно. Проклятье, теперь я просто обязана увидеть мистера Холта. Немедленно!

– Оливер, надеюсь, ты простишь меня! У меня срочное дело!

– Конечно, мисс Фейл! Я ж тут, чтобы вам помогать, а не мешать. Если что нужно, вы говорите. И я вас провожу. Мистер Холт велел не отходить. Так что приказывайте.

– Вроде ниче… Хотя… принеси мне лист бумаги. Мне нужно отправить вестника.

– Это у мистера в кабинете смотреть надо, а мне туда ходу нет. Я боюсь, что он такого при всей любви и вам не спустит.

Любви?! О Вечный! Какой, к чертям, любви?!

И все равно я предательски покраснела и опустила взгляд. Ну о какой любви может идти речь вообще, когда говоришь о вице-канцлере империи? Разве что о его любви к шпилькам и язвительности.

– Ладно! Обойдусь своими силами, – пробормотала я, вспомнив причину, по которой мне нужна была консультация.

Плетения в первом и втором амулете нелепы, но индивидуальны. Они сделаны так, что почерк артефактора, создавшего изделие, угадать сможет только человек, имеющий оттиски почерков всех артефакторов империи, – наш прекрасный ректор. Но поскольку преступления не совершилось, к базе артефакторов допуска не получить. Третье плетение – это почти невозможное: попытка подделать чей-то почерк. И, черт бы меня побрал, я знаю чей – мой собственный. А значит, случись что с Джереми Холтом, виноватой оказалась бы я. Даже если на деле понятия не имею, что и к чему. Понятно, менталисты разобрались бы, но очень нескоро, и еще не факт, что я пережила бы даже более простые методы допроса.

Теперь становилось понятно, что булавку с заклинанием спотыкания подкинули в качестве предупреждения не лезть не в свои дела. Даже если я сразу не узнала свой же почерк хотя бы потому, что его там просто не могло быть, то со временем… Проклятье!! Похоже, изначальный вариант с обиженной любовницей теряет смысл. Зато новыми гранями заиграла версия с покушениями… А откуда тогда известно, что я помогала в расследовании?!

Собачий хвост! А ведь по принципу брошки можно было сделать и прослушивающее устройство. Как я сразу не догадалась! Нужно было изначально на это обратить внимание.

Мы разговаривали о расследовании в экипаже и кабинете… Черт. Ни туда, ни туда я не смогу попасть одна.

– Проклятье! Оливер, где там заседание?! – спросила я, понимая, что срочно должна поделиться догадками с мистером Холтом. Может же быть, что прослушки не только в экипаже и кабинете, а и еще где-нибудь. – Я еду туда.

– Вы себе как это представляете? – поинтересовался Оливер, явно задумавшись над моей вменяемостью. – Вы знаете, мисс Фейл, я не готов становиться свидетелем убийства. Я вообще на людях заикаться начинаю. Так что мистера даже штраф заплатить не заставят.

– Послушай, ты делаешь из своего работодателя сущего зверя. Не думаю, что он и правда такой.

– Вы с ним три дня знакомы, а я, между прочим, десять лет. Так что знаю, о чем говорю.

Я хмыкнула, достав с верхней полки свою шляпку и перчатки.

– Как-то не верится, что ты, даже из благодарности за спасенную жизнь, служил бы такому лютому типу.

Оливер на это неопределенно пожал плечами, задумался и только потом сказал:

– Я привык к нему. К тому же если мистер Холт, несмотря на вздорный характер, берет на себя ответственность за человека, то никогда и никому не даст его в обиду.

Вечный! Если верить словам этого белобрысого паренька, то более противоречивую личность вряд ли удастся отыскать не только в Сальборне, но и во всей империи.

– И все же я хочу рискнуть, – улыбнулась я и направилась к входной двери.

Не убьет же он меня, в самом деле.

Я быстро распахнула дверь и застыла.

Уши заложило и стало дурно. На пороге стоял человек, которого я в принципе не могла здесь встретить.