– Прости, я виноват. Я нагрубил тебе. Ты – не шлюха, – Дэвид медленно втянул в себя влажный воздух, – ты – нежная, прекрасная и отважная молодая женщина. Для меня ты не только тело. И мне это чертовски трудно понимать. Я и не думал, что смогу чувствовать то, что появилось в моей груди к тебе. Я не знаю, любовь это или еще какая напасть. Но я знаю одно – я не хочу больше причинять тебе боль, и я не хочу потерять тебя.

Наконец, Дэвид разжал объятия, и Диана смогла посмотреть в глаза мужа. Зеленые изумруды сияли ярче всех драгоценных камней мира. В них, в этой невообразимо прекрасной глубине, были и сожаление, и боль, и нежность, и страх быть отвергнутым.

Ах, как Диана понимала Дэвида! Сколько раз она сама была отвергнута и нелюбима родной матерью! Ей была знакома эта боль.

– Ты не потеряешь меня, Дэвид, – ласково касаясь напряженной скулы мужа, пообещала девушка.

– Нет, не потеряю, – словно давая клятву самому себе, произнес Дэвид. Обхватив ладонь жены, он мягко поцеловал её внутреннюю поверхность. А потом, глянув на Диану пронзительным взглядом, герцог попросил её:

– Поцелуй меня, Диана. Поцелуй так, как в каюте, и я обещаю тебе – ты не пожалеешь об этом.

Она приникла к его губам. Отгоняя страхи, Диана нежно провела языком по нижней губе мужа. А потом, скользнула в его приоткрытый рот. И тут же сильные руки бережно обхватили девушку за спину, а губы Дэвида начали ответно целовать жену. В этом поцелуе не было ни жажды обладания, ни завоевания. Лишь нежность – безграничная, трепетная, всепоглощающая. Она, стирая печали в душе мужа и жены, необратимо сближала их.

Ни один страстный поцелуй, ни одна ослепляющая похоть, не способны были сделать то, на что была способна эта нежность. Она, минуя все преграды, сблизила израненные души Дэвида и Дианы.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Дэвид проснулся первым. Распахнув глаза, мужчина удивился странному, почти потерянному чувству, что теплилось в его груди. Умиротворение. Неужели оно? Ласковое дыхание скользило по обнаженному мужскому плечу, и Дэвид, опустив взор вниз, натолкнулся на зрелище более прекрасное, нежели чем потолок над его головой.

То была молодая, притягательно-прекрасная женщина. Длинные ресницы её слегка подрагивали. На губах покоилась мечтательная улыбка. Мягкий румянец проступил на округлых щеках красавицы. Пышной гривой рассыпались светлые кудри по женским плечам и груди. Прелестница спала безмятежным сном.

Завороженный чудесной картиной, Дэвид задался вопросом – что стало причиной перемен в его отношениях с Дианой?

Разве он не намеревался сохранять дистанцию между собой и любой женщиной? Разве он собирался подпускать к своей душе кого-либо? Разве он хотел испытывать чувства более яркие, нежели простая, низменная похоть?

Но это случилось.

Эта юная женщина, эта кудрявая красавица каким-то странным образом сумела подобраться к нему… Не мог Дэвид уже оставаться равнодушным, когда видел перед собой свою жену. И дело было здесь не только в физическом влечении, хотя оно тоже, без сомнения, присутствовало.

Его тянуло к ней еще и душой…

И это пугало. Настораживало. И обещало неминуемую боль. Опыт – горький, беспощадный, поднимаясь внутри Дэвида, пророчил ему скорые несчастья, предательство и новое разочарование.

А вот тонкий лучик надежды тихонько шептал об ином.

Что женщина, мирно спящая в его объятиях – награда, посланная Господом.

И как же трудно было в это поверить! Трудно, неся в себе годы одиночества, презрения и унижения. Невыносимо сложно допустить одну-единственную мысль, что такая красавица способна была, если уж не полюбить его, Дэвида, то хотя бы испытывать к нему нежность…

Но разве не нежность дарила ему Диана, когда целовала его в губы? Она сама призналась в том, что именно это чувство было в ней. Дэвид нахмурился.

Нежность.

Какое странное, непонятное ему слово, но от того не менее нужное. Все, что раньше испытывали к нему женщины, что были в его жизни, даже первая жена, то была страсть, ревность, вожделение и сладострастие…

Но Диана… она вела себя совсем по-другому. Она была другой. И Дэвид с каждым вздохом все больше убеждался в этом. Еще какое-то время герцог продержал жену в своих бережных объятиях, затем уже нельзя было оставаться в постели. Штурвал капитана ждал его. Бережно укрыв Диану воздушным одеялом, Дэвид, одевшись, покинул жену.

Выходя на палубу, освещенную бледно-розовыми лучами восходящего солнца, впервые за все время герцог ощутил, как за его спиной расправляются крылья. Губы Дэвида дрогнули. С улыбкой он встретит новый день!

Диана проснулась со счастливой улыбкой на губах. Несколько минут девушка лежала, наслаждаясь сладкими ощущениями. Они блуждали не только по её обнаженному, зацелованному телу, но и растекались по нежной душе Дианы.

Как удивительна жизнь! Прошлым вечером, выбегая из каюту, Диана считала себя самой несчастной женщиной в мире. Но сегодня она думала иначе. Она чувствовала себя иначе. Сердце переполняли радость, нежность и… волнующие, нарастающие чувства к мужу.

«Уж не сбылось ли пророчество Дэвида? И не влюбилась ли я в него?» – всерьез озадачиваясь этим вопросом, задумалась Диана. Она прислушалась к собственному сердцу. Мечтательно улыбнулась и прижала к себе подушку, на которой спал муж. Она все еще хранила его аромат. Шумно вздохнув, Диана звонко рассмеялась. Молодая жена была совсем не против влюбиться в Дэвида.

– Вы сегодня прямо-таки светитесь от счастья, – заметила Рут, собирая часть кудрей Дианы и скрепляя их шпильками. – Вы так рады, что ваш муж – пират?

Диана, заметив в отражении зеркала насупленное выражение лица горничной, еще сильнее улыбнулась:

– Очень рада, что Его Светлость – мой муж.

– Это, может быть, там, на берегах Англии, он и Ваша Светлость, но здесь, ваш муж – настоящий пират! – взволнованно выдохнула Рут. Лицо её стало покрываться красными пятнами – видно было, что служанка едва сдерживает себя.

– Пусть так, – Диана обернулась и твердо посмотрела в глаза Рут. – Но этого ничего не меняет. Я рада, что моим мужем стал именно Дэвид.

– Даже не верится! – горничная округлила глаза.

– А ты поверь! Это так, – Диана не сводила взора с лица Рут. – Я люблю тебя, Рут. Ты растила меня с младых лет, и я благодарна тебе за твою заботу. Однако если ты продолжишь говорить плохо о моем муже, то мне придется отказаться от твоей помощи.

Рут вся переменилась в лице. Было ясно, что это заявление госпожи напугало её. К счастью, житейская мудрость, наконец-таки, проявилась в служанке.

– Хорошо, леди Диана, я больше не буду говорить ничего дурного о Его Светлости, – дрожащим голосом, сообщила Рут.

– Благодарю тебя, Рут, – Диана накрыла ладонью пухлую руку горничной. – Я ценю твою поддержку и верность.

Служанка, тронутая словами своей госпожи, смущенно отвела взор в сторону. Может, леди Диана права, и ничего такого плохого нет в том, что Его Светлость – пират?

Девушка медленно поднялась на ноги и покрутилась перед зеркалом – на Диане было легкое, летнее платье цвета спелого лимона. Умеренно приталенное, оно деликатно подчеркивало округлую грудь девушки и её стройную фигуру. Этот оттенок гармонично сочетался с кожей Дианы и её прекрасными, полными света и тепла, кудрями.

– По-моему, вполне пристойно, чтобы выйти на палубу, – мечтательно протянула Диана.

– Господи Боже, леди Диана, разве Его Светлость позволил вам выходить на палубу без его сопровождения? – Рут вытаращила глаза.

– Нет, – Диана опустила взор вниз. Щеки её залились румянцем, – но мы условились, что Дэвид придет за мной на послеполуденную прогулку.

– А где вы будете ужинать?

– Хотелось бы в каюте капитана, – глаза Дианы заблестели, – надеюсь, так и будет. Если я не приду к семи, не жди меня. Я распоряжусь, чтобы про тебя не забыли, и в твою каюту принесли ужин. Кстати, думаю, если ты однажды наведаешься на кухню, то